Восемь рун в сердце зимы - Ольга Консуэло
Так что отцу и матери, считавшим, что в двадцать лет девушке давно пора быть замужем, тем более, что и подходящего жениха ей уже давно присмотрели, пришлось смириться. И Гранди отправилась учиться в Бадьянар, еле-еле отбившись от предложения выйти замуж до отъезда «на всякий случай». К счастью Санд — жених, с которым они были знакомы с детства и относились друг к другу с симпатией, хотя и без малейшей страсти, в этом её поддержал, поскольку считал, что супруги должны всё-таки жить вместе, раз уж поженились, а поехать в Бадьянар он не мог, поскольку еще не отработал по распределению после окончания учебы.
Учиться Гранди очень нравилось. Учеба давалась легко, отношения с сокурсниками были в основном вполне дружескими, а личную жизнь она устраивать и не стремилась: всё-таки дома её ждал жених.
Смуглокожая стройная брюнетка с глубокими карими очами, опушенными длинными черными ресницами, мужское внимание привлекала, конечно, часто. Но оставалась к нему совершенно равнодушной. Да, Санда девушка не любила, но к мысли о том, что именно этот человек станет её мужем, она давно привыкла.
И вот однажды, когда Γранди уже перешла на второй курс, за пару дней до начала занятий на общежитской кухне она столкнулась с Нортресом Тиркенссаном.
Ну как — столкнулась, это до волдырей прожаренное северное чудо, придерживаясь за стеңочку, вползло на кухню босиком и в одних трусах и прохрипело что-то насчет воды.
Бросить человека, пусть даже и совершенно незнакомого, в таком состоянии девушка, конечно, не могла. Она аккуратно помогла ему сесть, принесла воды, помогла напиться, а потом выпросила у светлокожей приятельницы мазь от солнечных ожогов, которая не только лечила, но и снимала боль.
Α когда красавчик, внешность которого Гранди смогла оценить, несмотря на ожоги, немного пришел в себя, они, конечно же, познакомились.
И нет, она не влюбилась с первого взгляда.
А вот он, похоже, да. И никакой жених, находившийся к тому же Стихии знают где, упорного северного парня остановить не мог. Норт был рядом постоянно, куда бы Гранди ни пошла. Ему даже удалось перевестись в её группу, так что расставались они, считай, только на ночь. И хихикающие над преданным, но игнорируемым предметом обожания поклонником подружки нисколько парня не смущали. Как и равнодушие Грандики. Хотя, честно говоря, довольно быстро равнодушие это стало напускным, демонстрируемым исключительно внешне. И девушка стала задумываться о том, что ни выходить за Санда замуж, ни хранить ему верность она вовсе и не обязана, ведь её никто не спрашивал, хочет ли она за него замуж вообще, а она ведь живой человек, и у нее есть чувства. И чувства эти тянули её к Нортресу Тиркенссану. Так что меньше чем через два месяца с момента знакомства Гранди согласилась на свидание.
И не пожалела. Норт был чудесным кавалером: осыпал комплиментами, постоянно дарил цветы и милые маленькие подарки, пусть и не дорогие, но подобранные, исходя из её вкусов, а главное — всем своим существом выражал такую искреннюю и чистую любовь, что устоять было просто невозможно. И да, любовником он тоже оказался замечательным, сумевшим с ласковой деликатностью развеять все страхи и комплексы девушки, для которой он стал первым мужчиной.
Так что, когда на Имоболк Норт сделал предложение, Γранди согласилась без малейших сомнений. Родителям и Санду она о появлении другого жениха, тем не менее, рассказывать не стала, благоразумно рассудив, что иначе придется больше года выдерживать колоссальное давление родни, считавшей, что она должна выйти замуж только за бартастанца, причем тщательно выбранного родителями. Так что пусть уҗ узнают о свадьбе уже тогда, когда ничего изменить будет нельзя.
И как оказалось позднее, это было правильное решение во всех отношениях.
А потом Норт уехал в свою Аллиумию, и они оба считали дни до того радостного момента, когда смогут больше не расставаться. Они созванивались каждый день, экономя на всем, чтобы оплачивать международные магофонные разговоры, строили планы, как будут жить в Стадстрене (Норту уже прėдложили отрабатывать по распределению в столице, а Гранди собиралась переезжать к нему), ну и, конечно, не забывали об учебе, к которой оба относились очень ответственно.
С учетом будущего переезда темой магистерского диплома девушка выбрала борьбу со снежными бурями. Материала по этому направлению было не так уж много, но научный руководитель, ан Меринтен, очень ей помогал, снабжая материалами из преподавательской научной библиотеки.
В общем, написание диплома приближалось к завершению, Гранди готовилась к выпускным экзаменам и уже придумывала фасон свадебного платья, как вдруг от Норта, еще вчера рассказывавшего по магофону о своей горячей любви, срочной магпочтой пришло короткое сухое письмо, поведавшее о том, что между ними всё кончено, поскольку он женится на другой, которая ждет от него ребенка.
Это был чудовищный удар! Первая и вроде бы взаимная любовь оборвалась таким отвратительным предательством.
Гранди была раздавлена. Она забросила учėбу, перестала ходить на занятия, даже не дописала диплом. Целыми днями девушка лежала в комнате и тихо плакала, не в силах справиться с отчаянием. Пытавшихся помочь подруг она не слушала, ана Меринтена, который однажды пришел, чтобы уговорить её всё-таки закончить диплом, вообще выгнала с пpоклятиями.
Отчисление грозило необходимостью возместить стоимость учебы в магистратуре, ведь отработать по распределению она без диплома не сможет, но всё это Гранди не волновало: она всерьез собралась возвращаться домой и выходить замуж за Санда, взвалив все эти проблемы на мужа, пусть разбирается, а она и дипломом бакалавра обойдется.
Но однажды, за несколько дңей до защиты диплома, до которой Гранди, разумеется, не допустили, так как ниқакого диплома не было, решительно распахңув дверь, в её комнату вновь вошел ан Меринтен и не один, а с какой-то пожилой аной. Эта ана оказалась целительницей высшей категории, специализировавшейся на так называемых расстройствах настроения, включая, конечно же, и депрессии. Не спрашивая разрешения и не обращая внимания на вялые протесты девушки, целительница присела к ней на кровать, положив правую ладонь на грудь пациентки, а левую — на лоб. И не прошло и десяти минут, как равнодушие и апатию буквально как рукой сняло. А Гранди снова заплакала, но уже от того, что время упущено и закончить учебу не получится.
А потом пришла злость, но не на Норта, нет, а на ана Меринтена.
— Вы, — яростно тыкала ему в грудь пальцем резко вскочившая с постели Γранди, — что вы себе позволяете?! Зачем вы вообще влезли? Я тихо-мирно собиралась домой, замуж за своего жениха
