Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья Емелюшка
— Чего молчишь? — поинтересовался декан, поднимаясь с кресла. Шагнул ближе, нависая надо мной, и мне снова захотелось исчезнуть. — Второй день в университете, и второй день ты оказываешься в моем кабинете.
Вообще-то вчера я оказалась тут не за провинность. Если, конечно, не считать провинностью, что меня угораздило родиться девочкой.
— И снова за нарушение дисциплины.
Сегодня — может быть, но вчера я ничего не нарушала. Ах, да. Спровоцировала. Жил себе милашка Бенедикт, а тут я явилась оскорблять его взор неказистой одеждой и разбитыми ботинками.
— Итак, зачем ты задирала однокурсника? Думала, не ответит?
— Господин декан… — подал голос Феликс.
Рейт обернулся к нему, и Феликс качнулся, отшатываясь.
— Не лезь. Тебя я еще расспрошу. Лианор?
И что я должна ответить? «Он первый начал»?
— Нет.
— Что «нет»?
— Нет, я не думала, будто Феликс не ответит, если я его ударю.
А вот он явно думал, что я не отвечу, если он продолжит ко мне цепляться. И, судя по тому, как изменилось его обращение, — из тех, кто уважает только силу, а все попытки решить дело миром принимает не то за трусость, не то за слабость. Даже странно, вроде из знатных. Хотя у них же дуэли. Считай, та же драка, только с оружием и магией. И судя по тому, что я читала, — правда, наверное, не следует безоговорочно верить всему, что пишут в книгах, — сцепиться могли из-за сущей ерунды.
— А что ты думала? — не унимался декан.
30
Да я вообще тогда не думала. Не знаю, кто бы смог оставаться хладнокровным на моем месте. Может, сам Рейт бы сумел, в конце концов, что такое размазанный по одежде обед в сравнении с изначальными тварями? Не тот ли бой, о котором упоминал Этельмер, оставил декана без глаза и со шрамами?
Но об этом, пожалуй, сейчас не время думать. Или, наоборот, самое время. Думать об изначальных тварях и давнишних сражениях, чтобы снова не брякнуть чего-нибудь оскорбительного.
— Я не мешаю тебе размышлять? — ядовито поинтересовался Рейт.
И что, спрашивается, ему сказать? И «да», и «нет» будут одинаково неуместны. Впрочем…
— Я не знаю, что вам ответить.
— Не знаешь, зачем напала на однокурсника?
Я заколебалась. Закладывать Феликса не хотелось — в конце концов, мы между собой разобрались, и незачем вмешивать в эту историю начальство. Но и выгораживать его, выставляя себя человеком, который чуть что кидается на людей с кулаками, тоже не стоило. В конце концов, не я первая это начала.
— За то, что он выбил из моих рук поднос с едой.
— И ты не увернулась от удара?
Хотела бы я посмотреть, как кто-то уворачивается, держа в руках поднос с двумя мисками и кружкой. Полными. Может, Этельмер и смог бы. Или кто-то из старшекурсников. Родерик. Нет, не нужно думать о нем.
— Удар был неожиданным.
— Что ты делаешь на боевом, если удар был для тебя неожиданным? Ворон считала, пока Феликс к тебе подходил с явно недружелюбными намерениями?
Можно подумать, «недружелюбные намерения» у всех на лице написаны. И вообще…
— Он не подходил.
— Феликс выбил поднос магией?
Получается, что я все же его заложила. За магический поединок исключают обоих… Впрочем, Бенедикта же не исключили за то, что он магией помог мне упасть. Может, и выбитый магией поднос не считается поединком. Все же я решила промолчать, но Рейт, кажется, в моем ответе не нуждался.
— А ты стояла и смотрела, как он собирает заклинание?
— Я этого не видела.
— То есть ты не видела, что еду из твоих рук выбил именно Феликс? Но набросилась на него? Почему?
— Он смеялся.
— Вот это я называю женской логикой! — фыркнул декан. — Он мог смеяться над шуткой товарища. Вспомнив, как кот стащил еду со стола. Еще по десятку поводов. Да даже если бы он смеялся над тобой, после того как ты выронила еду, это не значило, что и задирал тебя именно он! Скажи уж прямо, что тебе его физиономия не понравилась. Или еще что.
На миг я похолодела, представив, что в самом деле отлупила не того, ведь я действительно не видела, кто именно собрал заклинание.
— Ага, поняла. — ухмыльнулся декан. — И что ты будешь делать, если обнаружишь, что избила человека, который ничем тебя не обидел?
«Ничем не обидел» — явное преувеличение.
— Если поднос из моих рук в самом деле выбил не Феликс, я готова извиниться перед ним.
Рейт покачал головой
— Извинения не разгладят синяки.
Вообще-то по части синяков обмен был равноценным. Но, пожалуй, говорить об этом вслух не стоило.
— Феликс, твоя версия событий? — повернулся к нему декан.
Я напряглась, готовая снова услышать «эта ненормальная на меня напала!» — тем более что в этот раз именно так и произошло, и, казалось, декан недвусмысленно намекал, какой версии событий следовало бы придерживаться Феликсу.
— Я выбил поднос из рук Лианор магией. После этого она подошла ко мне требовать удовлетворения…
— Она хотела вызвать тебя на поединок? Магический? — вкрадчиво поинтересовался декан.
— Я неправильно выразился. Лианор потребовала, чтобы я ответил за свои действия. Про магию разговора не было. Я отказался. Тогда она меня ударила.
— И зачем ты ее задирал? Вроде не в том возрасте, чтобы понравившуюся барышню за косички дергать.
Неожиданно Феликс покраснел — стремительно и ярко, как краснеют белобрысые.
— Я счел, что Лианор пользуется… — Он замялся. — Пользуется преимуществами своего пола, чтобы получить для себя выгоду.
— Разумеется, пользуется, — усмехнулся Рейт.
Я вскинулась, но вовремя прикусила язык. Все равно ничего не докажу.
— Все так или иначе пытаются обратить в свою пользу преимущества, которые дали нам боги, — продолжал декан. — Нам, мужчинам, дана сила и острый ум — и мы ими пользуемся. Женщинам… — Он усмехнулся, не договорив, и в этот раз я покраснела почище Феликса, а Рейт, выдержав паузу и насладившись моим смущением, закончил: — Нежность и красоту.
«Нежность» — это точно не про меня. Да и насчет красоты я не уверена.
— И они тоже этим пользуются. Но как нечестно пользоваться силой, задирая заведомо более слабого, так же нечестно пользоваться слабостью, задирая сильного и надеясь, что ответа не будет.
Он оглядел нас обоих.
— Феликс — десять часов отработки в столовой. Лианор — тридцать.
— Прошу прощения, господин декан… — начал было Феликс. Рейт смерил его взглядом.
— Двадцать часов. Еще что-то хочешь сказать?
Феликс сглотнул, но закончил:
— Я ее спровоцировал.
— Нечего было провоцироваться. Днем занятия, значит, отработка — после ужина. — Он сел за стол и подтянул к себе лист бумаги.
Тридцать часов! А еще доклад!
— Начнете сегодня же. — Он протянул записки мне и Феликсу.
Сегодня же? Но…
— Свободны, — отчеканил декан.
Я вылетела за дверь, проглотив ругательство, и увидела Родерика.
— Решил тебя дождаться, — улыбнулся он.
Снова открылась и закрылась дверь. Родерик глянул поверх моей головы, и улыбка исчезла с его лица.
— Лианор сказала, что не держит на тебя зла, — жестко произнес он. — Только поэтому ты еще не получил по зубам.
— Лианор может сама постоять за себя, — огрызнулся Феликс.
— Может. А я могу предупредить, что любой, кто ее обидит, будет иметь дело со мной. — Он по-прежнему смотрел поверх моей головы. — Она не любит жаловаться, но я об этом узнаю: университет — маленькое замкнутое сообщество, где слухи распространяются мгновенно. Я достаточно внятен?
— Достаточно, — так же жестко ответил Феликс. — Но твоя речь не по адресу. Мы с Лианор выяснили все разногласия. А если у тебя есть какие-то вопросы, давай обсудим их с глазу на глаз.
— Я сказал все, что хотел, — пожал плечами Родерик.
— Я услышал. — Однокурсник шагнул к двери.
— Феликс, — окликнула его я. — Спасибо.
Он мог бы закопать меня, как пытался это сделать Бенедикт, тем более что я действительно ударила первой. Но не стал.
