Выкупленная жизнь (СИ) - Натали Лавру
Я вновь заняла нашу со Светой комнату, только теперь в ней всё было по-другому, даже запах. Но здесь я снова чувствовала себя дома, по-настоящему дома. К нашему приезду была подготовлена детская кроватка, мама постаралась, достала её из сарайки, собственноручно собрала и отреставрировала. Я ахнула, когда увидела, насколько преобразилась моя бывшая комната.
Как только мне удалось немного расслабиться, вдохнув воздух родного края, раздражительные звонки начали терроризировать меня. Седой обругал меня в свойственной ему манере, с угрозами и унизительными выпадами, я, молча, выслушала всё до единого слова, пока он первый не бросил трубку. Как бы там ни было, сын — мой, и нам гораздо лучше было в Нижнем Волчке. Такие звонки случались время от времени, лишь они и способны были испортить мне настроение. Седой грозился приехать и отнять у меня ребёнка, — это, без сомнения, был блеф, слабый ход со стороны старика, означавший, что инструментов воздействия у него на меня почти не осталось. Во всяком случае, я хотела так думать.
Максим уже с шести месяцев начал пытаться встать на ноги, бойко ползал, ел за двоих. Он практически мгновенно завоевал сердца мамы и Светы, внёс оживление в мерно текущую жизнь. Я вовсе не перекладывала свои материнские обязанности на родных, просто мама со Светой сами с радостью помогали мне.
С каждым новым днём Максим всё больше становился похожим на своего отца, это все замечали, но говорить об этом считалось неуместным. Мне казалось, что именно таким Дилан был в детстве, что жизнь сжалилась надо мной и подарила мне его копию.
Мы ходили к папиной могилке, мне хотелось показать ему внука, поделиться новостями, попросить у него прощения за долгое отсутствие и попытаться услышать, что папа ответит мне. Беседы не получилось, хотя я чувствовала, что слова мои услышаны. Максим не дал мне долго пробыть на кладбище, мы довольно скоро вернулись домой.
Я решила провести в деревне на свежем воздухе всё лето; кроме того, Максиму очень нравилось жить здесь, да и я радовалась тому, что провожу время с теми, кого люблю, и кто любит меня. Здесь заботились обо мне. Если сравнивать, как я жила в городе, и как в деревне, то, можно сказать, что я попала из ада в рай: у меня появились силы, время, желания… И желания эти выражались по-разному: в первую очередь я захотела вновь почувствовать себя женщиной, а ещё мне стали сниться сцены бурного животного секса.
Как-то в начале июля мы с мамой ездили в Верхний Волчок, мама наотрез отказалась идти в бывшую деревню охотников, поэтому мы воспользовались помощью хранителей входа через море. Я сочла, что мне уже пора, что я уже могу обратиться волком. В итоге мы с мамой как-то разминулись: она скрылась из виду сразу, а я некоторое время стояла в растерянности и вспоминала, как это делается.
Уже будучи в волчьей шкуре, я всё равно пребывала в полностью человеческом сознании. Охотиться в этот день не пришлось: всё то время, которое мне удалось пробыть в обличии зверя, я потратила на поиски Дилана, — его нигде не было. Возвращалась домой я уже через старую деревню охотников, обнаружила, что её вновь начали заселять люди, обыкновенные люди, не обладатели волчьего гена, но знающие о человековолках. Я прошла мимо людей в полной наготе, они уже не прятали своего присутствия, но смотрели на меня искоса.
Домик, облюбованный мной, а затем и Диланом, стоял нетронутый. На двери видны были следы когтей, в самом доме стоял волчий запах, на полу валялись клочья шерсти, Дилан часто бывал здесь. Однако в этот раз дом был пуст, а на то, чтобы ждать прихода Дилана, у меня не оставалось времени, пора было возвращаться.
Присутствие людей в Верхнем Волчке серьёзно встревожило меня: «Если у них есть оружие, они легко могут… Чёрт возьми, зачем люди опять сунулись сюда?!»
Это были в основном оставшиеся в живых охотники, их семьи или скрывающиеся преступники.
Природа не дала мне долго находиться в обличии волка, она пока ещё не звала меня к себе. Видимо, моё место было рядом с сыном. И я на самом деле настолько отдавала себя заботам о собственном ребёнке, что перестала искать способы, как вернуть Дилана. Я уверяла себя, что это лишь временно.
Однажды я гуляла с коляской по селу и на стене торгового павильона увидела надпись: «Главное — правильно расставить приоритеты». Фраза попала в точку. В данный момент между сыном и мужем я выбрала сына. Выбор сделался сам, а впрочем, так хотел и Дилан. И всё же я давала себе слово, что, пока жива, буду делать всё, чтобы Дилан снова был рядом со мной.
«Возможно, Вселенная отреагирует на запрос, который я посылаю ей. Время покажет» — всё ещё надеялась я.
Наконец-то чувства и характер начали просыпаться во мне, я вновь почувствовала себя собой, даже моё тело стало почти таким же упругим и привлекательным, как до беременности.
Моё проснувшееся эго тут же испытали на прочность: приехали Седой и его жена, — за нами. Это был конец июля, и я вовсе не собиралась возвращаться в город так рано. Я стойко выдержала их напор, на каждый выдвинутый против моих действий аргумент у меня находился свой. Они до вечера просидели у нас дома, водились с внуком, наставительным тоном общались с мамой (а разница в возрасте была велика: брат и сестра Дилана были старше моей мамы).
От Седого мы узнали, что Виталий Викторович Цыганов, верховный, лично занимавшийся моей проблемной персоной, умер на прошлой неделе. Теперь мне больше не к кому было бы обратиться в трудноразрешимой ситуации, а значит, нужно быть вдвойне осторожной.
При мысли, что осенью нам с Максимом придётся вернуться в Краснодар, у меня рефлекторно сжимались
