Смерть моя, жизнь моя (СИ) - Нуар Эрато

— Что такое, деточка?

— Да… как-то не хочется сладкого.

Ленси вдруг расплылась в улыбке:

— А ты, милая, часом не беременна?

— Нет, точно нет, — поспешила я её разуверить, пока она не нарисовала себе радужных младенцев в перспективе.

А ведь Сольгард… ох, он и об этом позаботился. Ленси наверняка с радостью будет нянчить малыша. А у меня есть время с ней подружиться. Ведь именно ей предстоит заботиться о моём ребёнке…

Комок подкатил к горлу, а после вдруг навалилась тошнота.

— Что это ты побледнела, милая? — засуетилась Ленси. — А во время беременности всегда вкусы меняются, то, что раньше любила, не хочется, да.

Угу, и рыбка дракончику хорошо идёт.

Но ведь не может быть… Ведь за стенами драконьих городов нет Инье и забеременеть уже нельзя!

Почему-то вспомнилась реакция Эллинге на мою татуировку.

А вдруг?

И кого он там хотел привести?!

Растерянно ухватившись за живот, я начала подсчитывать цикл, как учили матушка и Бетси.

ГЛАВА 28

Можно ли мне вниз, я по-прежнему не знала и пока решила не экспериментировать. Поговорю с мужем, расспрошу. Наверху, в зимнем саду, ничего не поменялось, даже дверь на крышу оставалась открытой.

Зато на самой крыше я увидела драхха — кажется, из паладинов мужа. И ещё одного в обед на этаже столовой.

Хм, похоже, меня охраняли. И похоже, Эллинге уже не боялся оставлять меня с другими драххами. Значит, связь действительно работала, я перестала быть интересна им. И слава силам.

Подсчитать сроки так и не удалось: предыдущие дни, конечно, у меня были опасными, но прошло слишком мало времени, чтобы говорить о задержке. Поэтому я всячески старалась отвлечься от тревожных мыслей. Так хотелось надеяться, что у нас ещё есть время!

Сольгард вернулся после обеда, ближе к вечеру. Да не один — с ним пришёл немолодой драхх. Странно, но несмотря на изрезанное морщинами лицо, волосы не были седыми, оставались цвета его Манье — бирюзового. Я даже засмотрелась, настолько необычно он выглядел!

— Дх’эр Энир, — представил его Эллинге, поцеловав меня в щёку.

Я бросила на мужа настороженный взгляд, и он провёл ладонью по моим волосам:

— Не бойся, ниатари. Дх’эр Энир — доктор. Он осмотрит тебя.

— Осмотрит? — я ещё больше испугалась, вцепившись в руку Сольгарда, так как мысли напрашивались совершенно однозначные.

— Сначала пообедаем, — улыбнулся муж, и, улучив момент, шепнул на ухо: — Ты сегодня очень красива.

Улыбнувшись в ответ, я не стала говорить, что уже обедала. Даже съела немного рыбки — однозначно она хорошо шла.

За столом дх’эр доктор расспрашивал меня о самочувствии, о вкусах, делал комплименты уму и красоте — уж не знаю, где ум успел заметить, но принимала их как должное. Отвечала очень осторожно и со страхом ждала предстоящего.

Рассказывать мужчине о сокровенном казалось неловким. Пусть я и понимала, что женщин-докторов и даже просто повитух у них нет. А наша, людская, едва ли подойдёт.

После еды Эллинге по трубе спустил нас вниз, на второй от земли, насколько я смогла разобраться, этаж.

Вцепившись в руку мужа, я усиленно убеждала себя, что против силы мне никто ничего не сделает. Ведь я же добровольно вернулась!

— Я раздеваться не буду, — прошептала на ухо мужу, пока доктор доставал что-то из стоявшей на столе сумки.

— Никто не стает тебя раздевать, — уверил Эллинге, сжав мою ладонь.

Немного успокоившись, я с любопытством оглядела кабинет, где никогда прежде не бывала.

Однако теперь планировала не только бывать, но и заняться изучением истории, обычаев и всего, чего не знала о драххах.

Кабинет занимал изрядную часть этажа. Всё те же высокие стеклянные окна-стены давали целые потоки света. На столе стояли несколько экранов и множество совершенно незнакомых мне вещей. Сверкающие всеми цветами шары, нагромождение мелких квадратиков и разных фигурок, для которых и слов в нашем языке нет. Отверстия, выступы и летающие прямо в воздухе платформочки.

У одной из стен находился внушительный деловой шкаф, уставленный бумагами и каким-то цветными дисками. У другой — диван, синий, в тон цвету Наместника. Вместе с тёмно-коричневым сверкающим полом всё смотрелось элегантно и в то же время роскошно.

— Подойдите, дх’эрра, — произнёс Энир, и я робко шагнула вперёд.

Эллинге тоже приблизился, внимательно наблюдая за происходящим.

Пожилой дх’эр надел на глаза странного вида очки, застегнул их сзади на затылке. Взял мою правую руку и принялся рассматривать татуировку. Долго, время от времени переключая что-то у переносицы. Водил специальной тонкой палочкой, словно сотканной из лучей света, по моим узорам.

Не знаю, что он там видел, но рассматривал, наверное, не меньше получаса.

— Сложно сказать, дх’эр Сольгард, — выдал, наконец, устало сняв свой непонятный прибор. — У вашей жены больше Инье, чем у всех виденных мной до этого ниатари. Но не уверен, что её было бы достаточно, чтобы зачать за пределами Драххана. Я предложил бы вам съездить ко мне… но срок, насколько я понял, слишком мал. Возможно, имеет смысл понаблюдать?

— А это не может быть… проявление чего-нибудь другого? — воскликнула я.

— Может, — согласился доктор. — Очень, очень странный третий цвет.

— Мы поедем, — мрачно произнёс Эллинге.

Энир кивнул, сложил очки и палочку в специальную переливающуюся коробку и засунул в сумку.

— Что ж. Поехали.

— Что? Что это может быть? — не выдержала я, пока Эллинге за руку вёл меня к лестнице, а доктор следовал за нами.

— Мы не всегда можем предсказать поведение Прада в этом мире, — отозвался сзади Энир. — Особенно когда ниатари оказывается за пределами защитных узоров.

Внизу нас ждал самодвижущийся экипаж Эллинге. Извечный Брен на водительском месте.

Мы втроём разместились в салоне, Брен поднял машину в воздух, развернулся и полетел куда-то напрямик над башнями.

Рассмотреть Драххан толком не успела: через несколько минут мы приземлились на крыше одной из невысоких, скорее плоских башен. По едва уловимому духу, какими-то интуитивными чертами она напоминала госпиталь или клинику.

Наверху не было зимнего сада: спустившись со стоянки, мы попали в светлый, с едва уловимым оттенком морской волны коридор. Множество закрытых дверей без ручек, редкие окна там, где вместо комнат оставались открытые пространства.

Нам никто не встретился, Энир провёл в один из кабинетов, гораздо более отвечающий его Манье, чем остальные помещения.

Я не заметила никаких привычных узоров, будто двери сами собой открылись при появлении хозяина.

Внутри стоял стол и узкая лежанка, вокруг которой разместилось множество незнакомых приборов.

— Илесс, пожалуйста, ложитесь, — произнёс Энир, махнув рукой в сторону лежанки.

Один из приоров брызнул светлым веществом, и на ней сверху оказалась тонкая белая простынка. Новая, чистая, её даже расправлять не нужно было — так ровно, аккуратно она покрыла поверхность.

Поглядывая на мужа, я осторожно прилегла. Эллинге сел рядом на круглый табурет, не отпуская мою левую руку. Видимо, правую предоставлял для исследования.

Раздался звук льющейся воды — доктор вымыл руки и вернулся к нам уже в бирюзовом комбинезоне.

— Это не больно, — улыбнулся мне. — Приборы лишь просвечивают разные уровни ммм… тканей и энергий. Просто лежите спокойно.

Следующие полчаса, если не час, я лежала. Приборы вокруг поскрипывали, поклацывали. Иногда виднелись тонкие лучики, иногда — ничего. Но доктор бегал между ними, что-то подстраивал, подходил к экранам, рассматривал и снова подстраивал, поворачивал моё запястье, просил повернуться меня — и опять, опять…

Эллинге молчал, но иногда мне казалось, на его переносице образуется тревожная складочка. Впрочем, едва замечал мой взгляд, сразу же улыбался, показывая, будто всё в порядке.