Чарли Хьюстон - Мертвее не бывает
Я протягиваю ей выпивку.
— Благодарю.
Мое обоняние практически покинуло меня, однако я на этот раз мне удается уловить отсутствие лавандового масла, которым она умастила себя для нашей первой встречи. В остальном она такая же ухоженная и утонченная: на ней черная блузка без рукавов, короткая черная юбка и черные кожаные ботфорты по колено. Прямо экипировка жителя фешенебельных районов города для поездки в Ист-Виллидж. Ее оголенные руки ухоженны и красивы. Меня удивляют хорошенько подкачанные мышцы. Она не из тех, кто дразнит себя йогой. Ей подавай многие часы настоящей тренировки, в частности, поднятие тяжестей.
На ее правом бицепсе пульсирует вздувшаяся вена. Я почти вижу, как кровь бурным потоком проходит по ней. Миссис Хорд направляется к подержанному дивану и плюхается на него, проливая немного виски на ногу. Смахнув алкогольный ручеек пальцем с оголенного участка ноги между кромкой юбки и верхним краем сапог, она игриво его облизывает.
— Неплохой алкоголь, мистер Питт. Что это?
— «Олд грэнд дэд».
— Замечательно. Стоит взять на заметку.
— Как скажете.
Я усаживаюсь на стул прямо напротив дивана. Она опирается на подлокотник и откидывает занавеску, чтобы взглянуть на улицу. Ее водитель уехал. Я попросил ее, чтобы она отослала его. В моем районе лимузины — не редкость, но этот, припаркованный прямо у моей двери, уж точно станет объектом всеобщего внимания. Она кивает на окно.
— Оно ведь таит в себе опасность.
— В смысле?
— Ну, вы знаете.
Она имитирует звук шипящего на огне масла и изображает пальцами языки пламени. Я пожимаю плечами. Она громко вздыхает.
— Джозеф, вы слишком скрытный. Я стараюсь завести с вами беседу. А вы чересчур скрытный для этого.
— Прошу прощения.
Это ее рассмешило.
— Какой же вы смешной.
— Мои друзья такого же мнения обо мне.
Она наклоняется вперед и кладет локти на колени. Юбка немного задирается, и я могу видеть кружевную кромку белья.
— У вас есть друзья?
Я пожимаю плечами. Она еще больше прогибается, и юбка ползет вверх еще на дюйм.
— Подружка?
Я пожимаю плечами.
— Я же говорю: скрытный. Это слишком для моей патологической любопытности. Думаю, вы охотнее согласитесь на деловой разговор.
— Думаю, для этого вы сюда и пришли.
Она делает большие глаза.
— Да, думаю, так и есть. Ну, как?
— Что «ну, как»?
— Нашли что-нибудь?
— Вот это.
Я вынимаю кредитку из кармана и передаю ей. Она тянется за ней, и теперь мне видна вся ее грудь. Она нарочно расстегнула несколько верхних пуговиц. Она смотрит на карту. Выражение ее лица никоим образом не меняется.
— Так вы нашли ее?
— Только кредитку.
— Где она была?
— У Честера Доббса.
— И как она у него оказалась?
Я отпиваю виски.
— Сдается мне, она сама ее отдала.
Она изгибает бровь. Я киваю на карту.
— Вы сказали, что позвонили ему, когда она пропала в последний раз. Он сказал, что попытается найти ее, однако отказался от дела на следующий же день. Из этого следует, что в тот же самый день он ее нашел, только она не хотела домой. Поэтому дала ему взятку. Карту и пароль. Двести баксов в день в обмен на закрытие дела. Это понравилось ему больше, чем единовременный чек на крупную сумму, потому что передавать ее другому детективу он явно не собирался.
Я вынимаю несколько смятых чеков из банкомата, все они примерно недельной давности. Доббсу они служили напоминанием, что лимит дня он уже снял.
Миссис Хорд сначала смотрит на них, а затем начинает хихикать. Опомнившись, она прикрывает рот.
— О нет, Аманда не могла пойти на такое.
— На следующий день после того, как он ее нашел, она с утра заявилась в банк и сняла через кассира деньги. Потом отнесла ему.
Она внимательно смотрит на последний чек.
— Но разве он сам не мог пойти к банкомату и снять деньги?
— Миссис Хорд, вопрос, на самом деле, в другом: почему он не продолжил дело и не воспользовался возможностью высосать деньги из вас и из вашей дочери? Похоже, Доббс и сам мало понимал, что творил.
Она швыряет чеки и карту на диван и, зажав бокал между коленей, принимается хлопать в ладоши.
— Браво, Джозеф! Отлично сработано.
Она возвращается к выпивке и осушает бокал.
— Сколько он хочет за то, чтобы сказать нам, где она?
— Трудно сказать. Он мертв. Ни малейшей эмоции.
— Господи Боже…
Она протягивает свой пустой стакан.
— Вы не возражаете?
Я ставлю бокал на барную стойку на кухне, бросаю немного льда и вновь наполняю спиртным. Когда я передаю ей выпивку, наши пальцы соприкасаются.
— Благодарю.
Она пьет.
— Как он…
— Задушили.
Он поднимает стакан и прижимает его к горлу.
— Но зачем?
Я киваю на кредитку.
— Из-за нее.
— А вы?
— Нет еще.
— Значит, есть причины беспокоиться за жизнь Аманды?
Я допиваю виски.
— Их целая куча, мэм.
Уже в пятый раз я наполняю наши бокалы. Чем больше она пьет, тем разговорчивее становится. И это правда. И я, с каждым новым глотком, все чаще заглядываю ей под юбку.
Подойдя к дивану, я протягиваю Мэрили бокал. Ей приходится изрядно постараться, чтобы попасть по нему пальцами. Откинувшись на спинку дивана, она запрокидывает голову и пьет.
— А он все вкуснее и вкуснее, с чего бы это?
— В этот раз я налил больше.
Она хохочет, и виски брызжет с ее губ.
— Это шутка! Ура! Вы постепенно расслабляетесь, и все становится на свои места.
— Ага. Жизнь есть праздник. Это про меня.
Она изображает морского котика.
— Вот и еще одна!
Она падает на подушки и ложится так, чтобы видеть мое лицо. Юбка уже совсем задралась, а блузка перекрутилась так, что мне видна вся ее правая грудь в просвечивающем бюстгальтере.
— Джозеф, ты что, пьянеешь?
По правде сказать, да. В моем обычном состоянии даже такое количество спиртного никак не подействовало бы на меня. Только сейчас сопротивление моего организма алкоголю улетучивается, как и все мои прочие способности.
Я пожимаю плечами.
— Опять двадцать пять. Начинаем сначала?
Она несколько раз пожимает плечами и производит хрюкающие звуки. Сдвинутый вырез почти обнажает грудь. Теперь даже видны соски.
— Вы прямо как моя дочь. Спросишь ее: куда ты идешь, Аманда?
Она вновь принимается пожимать плечами и хрюкать.
— Когда ты придешь, Аманда?
То же самое.
— Кто твоя новая подруга, Аманда?
Картина повторяется.
— И многих ее друзей вы знаете?
