Во власти зверя - Людмила Александровна Королева
– Мне нужно отойти… – смутилась я, заерзав на месте, пытаясь отстраниться от Актазара.
– Конечно, – оживился полукровка и переместился с моих колен на траву. – Если заметишь хищника, зови на помощь, спасу тебя, – подмигнул он мне.
– Непременно, – кивнула в ответ.
Стоило сделать шаг, и Актазар поймал меня за руку, не позволил уйти, пытливо смотрел в глаза.
– В следующий раз, когда проголодаешься, говори. Я тоже в состоянии приготовить тебе мясо на костре и раздобыть ягод. Я хочу заботиться о тебе.
– Спасибо, впредь буду обращаться за помощью. Просто вы всегда меня игнорировали, задевали словами, давали мне понять, что я – пустое место. Вот я и не желала лишний раз надоедать, – призналась, заметив, как у Актазара брови сошлись на переносице.
– Мы злились из-за смерти Рейна. Теперь все изменилось. Я вижу разницу между твоей душой и душой Мэл. Поняла? – строго спросил полукровка, а я кивнула, ощутив в груди тепло.
Актазар отпустил мою руку. Я пошла вглубь леса. В кромешной тьме видела отлично, благодаря тому, что являлась оборотнем. Хоть какие-то плюсы. Ступала бесшумно, чтобы не привлечь к себе внимание хищников. Мне хотелось побыть одной, а еще мечтала воспользоваться ситуацией и искупаться. Ведь знала, что после охоты, мужчины снова двинуться в путь и привалы будут короткими и нечастыми.
Прислушиваясь к звукам природы, уловила, в какой стороне находился водопад. Свернула с тропы, пробиралась через заросли, пока не вышла к воде. Осмотрелась по сторонам и, убедившись в том, что рядом никого нет, сбросила с себя вещи и вошла в воду. Луна освещала небольшое озеро, куда с шумом падала вода с высокой скалы. Благодаря волчьей крови я не мерзла. Плавала, погружаясь с головой, смывая с себя дорожную пыль и усталость. За это время привыкла спать днем, а путешествовать ночью, подстроилась под жизнь оборотней. Вдоволь наплававшись, вышла на берег и натянула на себя вещи. Я шагала в сторону лагеря, но, заметив в стороне силуэт мужчины, остановилась. Кто-то сидел на поваленном дереве и тихо рычал. У меня мурашки пробежали вдоль позвоночника, сердце сбилось с ритма. Крадучись приблизилась. Одди наносил какую-то мазь на ногу и рычал от боли. Уловив мое присутствие, вожак замер, резко обернулся, грозно сверкнув глазами.
– Что ты тут делаешь? – рявкнул он на меня.
Я догадалась, что он не желал, чтобы кто-то из стаи видел его в таком состоянии. Гордый. Не хотел демонстрировать другим свои слабости.
– Позволь помочь, – спокойно сказала, приблизившись еще на несколько шагов.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – процедил он сквозь стиснутые зубы, одарив меня колючим взглядом, который я проигнорировала.
– Я видела, что ты не можешь лечь на спину, значит, там ничего не заживает. Это очень плохо!
– Следила за мной? – хмыкнул он.
Я подошла к вожаку и посмотрела на его ногу, судорожно сглотнула. Зрелище действительно не для слабонервных. Из-за серебра плоть разрушилась до костей, будто из Одди вырвали куски мяса. Глубокие раны не заживали. Если бы Одди был человеком, то давно уже покоился бы на том свете.
– Всевышний, – выдохнула я. – Ты же можешь умереть из-за таких ран.
– Главное дотянуть до дома, а там мама поможет, она и не таких спасала, – отмахнулся от меня вожак.
– От твоей мази есть толк? – уточнила я, кивнув на деревянную миску.
– Мама поделилась с нами некоторыми рецептами, чтобы мы могли позаботиться о себе. Мазь замедляет процесс разрушения, но частицы серебра, осевшие в тканях, все равно продолжают портить мое тело. Ты права, я могу умереть от этих ран. У Хэри та же беда. Если мы не дотянем до дома, присмотри за Актазаром, он, когда в расстроенных чувствах, может глупости натворить.
– За своим братом будешь присматривать сам, – сказала с раздражением. Даже мысли не хотела допускать, что вожак может не дотянуть до дома. – Не сдавайся раньше времени. Позволь осмотреть твои раны.
– Зачем тебе это? – поинтересовался он.
– Какой же ты глупый! – возмутилась я, не удержав контроль над эмоциями. – Я ведь тебе уже говорила, что влюбилась в тебя.
– Мой отец считает, что оборотни любить не умеют, – заявил он, а у меня рот открылся от удивления.
– И ты согласен с его мнением? – нахмурилась я.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Когда смотрю на мать, верю, что оборотни способны любить. Волки выбирают себе пару не так, как люди. Я когда тебя впервые увидел, связь с миром потерял. Теперь не могу выбросить тебя из своей головы. И это очень раздражает, потому что лишился покоя.
Я не удержалась, прижала голову вожака к своей груди и поцеловала Одди в макушку. Зажмурилась, меня переполняли эмоции. Он не отстранился, обвил руками мою талию и прижался сильнее, тяжело вздохнул.
– Знаешь, я очень похож на своего приемного отца тем, что жуткий собственник. Не смогу, как другие волки в стае, делить волчицу с кем-то еще. Актазар рассказал мне о том, что между вами было. Он теперь от тебя не отстанет. И если с братом я могу сразиться за право быть с тобой, то мне не одолеть Мэл, не навредив тебе. Тогда она ясно дала понять, что не подпустит меня к тебе.
– Пока я принимаю зелье Серафима, Мэл не проявится. Одди, я всей душой хочу быть с тобой, – призналась, посмотрев в его глаза.
Он отстранился от меня и снова тяжело вздохнул.
– Зелье закончится, Мэл вернется. Узнав, что мы сблизились, придет в ярость. Что тогда она сделает? Убьет еще одного моего брата? Уничтожит волчат в стае в отместку? Тебя начнет разъедать чувство вины за то, что ты не удержала второе эго, а меня – за то, что не смог остановить чудовище. Поверь, мне безумно тяжело держаться на расстоянии, ведь против воли тянет к тебе. От ревности схожу с ума, особенно когда понимаю, что Актазара ты подпустила к себе, как того и желала Мэл.
У меня сердце болезненно сжалось в груди. Осознавала, что Одди прав. Нам опасно быть вместе. Однако
