Невесты дракона-императора - Северина Мар
Дракон-императора бежал вслед за хомяком, но словно и не пытался больше поймать его. Когда тот юркнул в нору, прячущуюся между корней деревьев, он лег на землю, прямо в гниющие листья, не жалея ни золотую мантию, ни шелковые одежды.
Кир оглянулся, ожидая увидеть сестру Акилину, рвущую волосы из головы, при мысли о том, как придется отмывать дракона-императора, но так и не смог ее приметить среди прочих служителей. Если подумать, то он давно ее не видел.
Закатав рукава, Андроник Великий засунул руку в нору. Казалось, еще немного и он закопается в подопревшую лесную землю с головой, но вскоре он выпрямился, держа в ладони целый выводок крошечных хомячков.
Розовые и слепые, они были больше похожи на червей. Он разглядывал их с таким умилением, будто ничего очаровательнее в жизни не видел.
Его окружали служители в безупречных, белых одеждах, с лицами такими холодными и безмятежными, будто ничего странного и не происходило, и будто то, что император великой и могущественной страны, катается в грязи, охотясь на хомяков — это совершенно обычное и естественное дело.
Кир следил за этим, стоя, опустившись на одно колено, и думая о том, что независимо от того, настоящий ли этот юноша дракон или нет — им конец, если Андалур решится напасть на них.
— И правда же хорошенькие, а Кир? — спросил дракон-император. — Как жаль, что их жизнь и их судьба это всего лишь краткий миг… Они только родились на свет, но уже очень скоро умрут. Все умрут… а мы будем жить очень долго. Будут гаснуть звезды и крошиться скалы, а мы так и будем жить… Одни…
Он еще немного посидел в грязи, разглядывая тихо пищащих и дергавших крошечными лапками детенышей, а затем, к удивлению Кира, снова повалился на живот, и просунув руку в нору, вернул их обратно.
Сев, он прижал колени к груди, и уставился куда-то в одну точку, понятную и известную только ему.
Дракон-император вел себя странно, даже для самого себя. Кир не знал, что с этим делать и просто молча наблюдал, а вот Фрол Зерион решил действовать.
— Если его величество желает, его верные слуги достанут хомяков и посадят их в клетку, — мягко сказал он.
— Не желает! — надувшись ответил тот. — Никто не должен сидеть в клетке!
Фрол Зерион удивленно склонил голову, но все же продолжил:
— Желает ли его величество вернутся к невестам и гостям? Скоро испытание закончится, и будет пир с фейерверком.
Дракон-император дернул головой, как это всегда бывало, когда его настроение менялось.
Его налившийся было влагой взгляд, стал жестким и острым. Он поманил верховного служителя к себе, а затем повернулся к Киру и кивнул и ему тоже. Понимая чего от них хочет Андроник Великий, они оба подошли к нему ближе.
Подперев ладонью щеку, дракон-император протянул руку к Фролу Зериону и провел длинным заостренным ногтем по щеке, а затем и по горлу. Киру стало не по себе от этого жеста. Он вспомнил, как остры его когти, и как легко он мог одним касанием распороть доспехи.
— Все не так, как мы хотим, — тихо проговорил дракон-император. Фрол Зерион молча слушал его, не поднимая глаз. — Все как-то глупо и смешно. Искусственно, не по настоящему, не так, как это было тогда.
Кир не понимал о, что он имеет в виду, но на память ему пришли те «невесты» дракона-императора о которых говорил брат Иннокентиус. Что если созывая Отбор невест, Андроник Великий желал найти им замену, и воссоздать то, что было тогда? Теперь же, видя, что ничего не выходит, был разочарован?
Это имело смысл лишь тогда, если этот юноша и правда был настоящим драконом, прожившим уже пять сотен лет.
Кир окончательно запутался.
— Чего же вы желаете, ваше величество? — мягко спросил Фрол Зерион.
Ухватившись за ствол растущего рядом дерева, дракон-император медленно поднялся на ноги. Легким движением отряхнул мантию и оправил на ней складки. Оглядел стоявших поодаль служителей, Кира и Фрола Зериона и сказал:
— Мы желаем все поменять! Пусть начнется настоящий отбор.
Они сидели друг напротив друга. Между ними лежала доска с разложенными пластинами. В стихийномахии существовало несколько десятков способов раскладки: деревья, звезды, лабиринты, цветы. Им досталась восьмиконечная звезда.
Партия между ними была не дружеской, как тогда с драконом-императором, Мирой и Еленой, а вполне себе настоящей и взрослой. Сбоку от доски шуршали песочные часы, отмеряя мгновения, положенные на ход. Стоя над ними, за каждым шагом следила строгого вида служительница. Агате показалось, что это была та же женщина, которая не могла найти ее имя в списках в Святилище золотого дракона.
Если бы Агата тогда повернула назад и вернулась домой, то все могло бы сложиться по другому. Теперь же у нее не было пути назад. Она была скована своим обещанием княгине Дуаре быть подле Лидии и помочь ей победить на Отборе.
Надо было отдать ей должное, Лидия неплохо сама справлялась с испытаниями, однако же при этом она не могла самостоятельно ни надеть платье, ни расчесать волосы. Если Агата бросит ее здесь, то та точно, вылетит на следующем же испытании, и тогда гнев ее матери обрушится на семью Агаты! Она не могла этого допустить. Никак.
Магда сжимала кулаки. Она глядела на Агату пристально и сердито и явно не хотела уступать. Она мечтала стать императрицей, и с болью в сердце, Агата вспоминала их недавний разговор и то, как Магда мечтала изменить Империю и все в ней поправить. Неужели теперь ей придется разрушить ее мечту, лишь бы спасти себя?
Было уже ясно, что дальше в Отбор пройдет лишь одна из них и у Агаты пока было куда больше шансов.
Магда совсем не понимала стихийномахию. Она ошибалась в значениях символов, и выбирала их будто наугад. С каждым ходом ее надежды на победу и на то, чтобы остаться в Отборе таяли, как дым от костра.
— Агата, уступи мне! — вдруг прошептала Магда, подавшись вперед.
Агата покосилась на служительницу, считавшую ходы. Если та и слышала ее слова, то не подала виду.
— Я не могу тебе уступить, — также тихо ответила Агата, разглядывая пластины, раздумывая, какой ей сделать ход. — От исхода этой игры зависит и моя судьба тоже.
— Но ты ведь больше не любишь дракона-императора! Ты больше не хочешь с ним быть!
— Что ты такое говоришь? — помертвевшими губами, проговорила Агата.
— Я заметила, как ты изменилась, вернувшись с аудиенции с ним. Ты перестала быть прежней. Ты больше не говоришь о
