Нора Робертс - Смуглая ведьма
Однако эти уроки, столь необходимые, действительно съедают часть ее времени.
— Да, это могла бы быть реальная польза, — решила она. — Посмотрим.
Брэнна шагнула в мастерскую. Айона прошмыгнула следом, оставляя мокрые следы на полу.
— А я уже собралась сообщение вам посылать, — раздался из-за рабочего стола голос Миры. — Обеим.
— Ну, а теперь ты выпьешь с нами чаю и побудешь нашей гостьей. Давно не виделись. Айона, ты не можешь так не следить на полу?
— Легко сказать. Ты-то сухая, а я вся промокла. Видок небось у меня как у мокрой кошки.
— Скорее как у кошки-утопленницы, — засмеялась Мира.
Брэнна взялась за чайник.
— Давай-ка сделай какое-нибудь чудо.
Айона молча оглянулась на Миру.
— Мире известно все и даже сверх того. Давай-ка соберись.
— Я в чудесах не сильна. Я же рассказывала, как-то попробовала — вышла катастрофа.
— Для чего и требуется практика. Что-нибудь простое — прочесть чьи-то мысли или, например, высушить на себе мокрую одежду, если лень переодеваться в сухое. Отличная тренировка. Если получатся бородавки — я тебе помогу. — Брэнна с лукавой улыбкой посмотрела на сестру. — Потом.
— А помнишь, Брэнна, когда нам было лет по пятнадцать, ты мне однажды наколдовала? Я тогда до смерти хотела стать блондинкой, поскольку тогдашний объект моих воздыханий Шеймус Лэтимер предпочитал светленьких.
Мира сняла куртку, которую было надела, собравшись уйти, повесила ее на крючок, туда же отправила шарф и кепку.
— Я уже намеревалась это сделать — купила краску для волос, на которую копила деньги недели две, а тут появилась Брэнна, поколдовала — и вот я уже блондинка.
Призадумавшись, Айона сказала:
— С трудом представляю тебя со светлыми волосами, мне кажется, твой цвет лучше.
— Это была настоящая катастрофа. Я стала вся какая-то желтая.
— Но из упрямства ты отказывалась это признать! — напомнила Брэнна.
— Да уж, упрямства мне было не занимать. Так и жила блондинкой почти неделю, прежде чем попросить вернуть все как было. А помнишь, что ты мне сказала тогда?
— Что-то насчет того, что одно дело — изменить внешность для себя, а делать это ради мужчины — проявление слабости.
— Молодая, а такая мудрая, — рассмеялась Мира своим грубоватым смехом. — А Шеймус продолжил вовсю целоваться и обниматься с Кэтрин Келли, у которой волосы были совсем светлые — как лепестки нарцисса. Но это разочарование я пережила.
— И получила хороший урок, — добавила Брэнна. — Но в данном случае мы только практикуемся. Приводи себя в порядок, Айона, чайку попьем.
— Ладно. Попробуем. — Она выдохнула, отчаянно надеясь, что не подожжет на себе одежду, пока усилием воли пытается ее высушить. Сначала куртку, свитер и джинсы.
Повалил пар, но огня не было. Айона почувствовала, как согреваются пальцы ног, теплеет кожа, и с улыбкой провела рукой по сухому рукаву куртки.
— Получилось.
— Эх, умела б я этот трюк… Сколько времени на одной стирке сэкономить можно! — прокомментировала Мира.
Улыбаясь, Айона провела рукой по мокрым волосам и превратила их в блестящую пышную шапочку. Хохотнув, она уткнулась лицом в ладони и на мгновение закрыла глаза, а когда отняла руки, лицо ее сияло, губы были густо-розового цвета, ресницы подкрашены и удлинены.
— Как я выгляжу?
— Как девушка, собравшаяся идти в паб охмурять всех симпатичных мужиков, — ответила Мира.
— Правда? — Айона кинулась к зеркалу. — Ой, хорошо выгляжу! Правда, хорошо.
— Исполнено без ошибок и даже с некоторым изяществом. Хорошо схватываешь.
— Ты слушай, слушай! — подмигнула Айона Мире. — Она меня никогда не хвалит.
— Зато если уж хвалю, то по делу. Мира, у меня там печенье есть и жасминовый чай, если ты любишь.
— Ни от того, ни от другого не откажусь. — Она удобно устроилась за столом и стала гладить Катла, когда тот водрузил мохнатую голову ей на колени. — Из-за погоды у нас весь бизнес встал, а завтра тоже улучшения не обещают. Бойл договорился со школой, ребят приведут знакомиться с лошадьми. Покатаем малышню в крытом манеже.
— Хорошая идея.
— У Бойла в голове идей всегда много. — Мира с улыбкой посмотрела на Айону и откусила кусочек печенья. — А для тебя, Брэнна, у меня тоже есть предложение. В следующем месяце у моей сестры Морин день рождения. Она живет в Керри, они там оба с мужем работают, — пояснила она для Айоны. — Ты, кажется, наборы такие делаешь… ну, мыло там… свечи, лосьон и прочее… которые предназначены для конкретного человека и делаются с учетом его характера.
— Ну, делаю. Хочешь, чтобы я для Морин такой сотворила?
— Да. Как ты знаешь, она из нас самая старшая, ей уже тридцать пять будет. И почему-то она из-за этого сходит с ума, все твердит, что молодость прошла и впереди одна жалкая старость.
— Да бог с тобой, Морин у вас всегда умела сцены закатывать.
— Это она может. Она за своего Шона в девятнадцать лет выскочила, и вот уже шестнадцать лет бедолага тянет этот воз. Удивительно, что характер при этом у него ничуть не испортился, — продолжала она. — Но… подкаблучник. У них двое детей-подростков, которые доводят мать до безумия — или уже довели, — и еще один поменьше. У Морин привычка слать нам эсэмэски — мне, другим сестрам, маме, — с описанием своих несчастий и страданий, причем это продолжается весь день и половину ночи. Вот я и подумала, если ее отвлечь подарком, который согреет ее женское сердце, то, возможно, она взбодрится и перестанет меня допекать, а то я ее скоро поколочу.
— Так это подарок для тебя? — засмеялась Брэнна.
— Я спасаю ей жизнь, а значит, заботливая сестра.
— На той неделе исполню.
— Всегда мечтала иметь сестру… — задумчиво протянула Айона.
— Хочешь, поделюсь? Бери любую, не жалко. Вот братьев оставлю себе, они у меня приличные. По большей части.
— Единственному ребенку в семье очень одиноко, зато и жаловаться не на кого.
— А мне бы без этого скучно было, — призналась Мира. — Когда ругаю их, чувствую себя такой умной, важной…
— У меня были придуманные сестры и братья.
Мира изумилась.
— Правда? И как ты их назвала?
— Кэти, Элис и Брайан. Кэти была старше всех, терпеливая, умная, сердобольная. Элис была малышка, вечно нас веселила. Брайан был примерно одного со мной возраста. Он вечно попадал в какие-то истории, а я всегда пыталась его оттуда вызволить. Иногда я их видела так же ясно, как тебя сейчас.
— Вот что значит сила желания, — согласно кивнула Брэнна. Одинокое дитя, подумалось ей. Недолюбленное, недопонятое, недоласканное.
