Снежность Иве, или Господин Метелица - Вера Платонова
Наконец, ночную темноту комнаты на мгновение осветило слабенькое голубоватое сияние. И одна крохотная снежинка медленно спланировала вниз. Маг и девушка с надеждой проследили за ней взглядами.
– Иве, получается, давай, бей еще! Нам нужно, чтобы всю страну укрыло снегом!
– Может быть, – засомневалась Иве, – в середине сентября перина не выработает так много снега?
– Тогда бы и дверь не открылась, – не согласился Дагмар.
Иве снова стала колотить по мягкой поверхности, что было сил, перина засветилась чуть дольше и за окном несколько секунд шел почти настоящий мелкий снег. Маг радостно стал мерять ногами комнату, а у Иве вдруг опустились руки и она снова уселась на постель Метелицы.
– Что случилось? – подошел к ней Дагмар и заботливо погладил по голове. – У тебя же здорово все получается! Устала? Иве кивнула и шмыгнула носом.
– Один вопрос.
– Любой!
– Если сейчас у нас все получится, и снег укроет Фьоренхолле. Что ты сделаешь дальше? Уйдешь спасать королевство?
Дагмар сел рядом и взял ее за руку, поглаживая ладонь и понимая, что правильного ответа у него нет, а есть только честный:
– Да, – коротко сказал он.
– А я останусь здесь одна? – Иве вынула свою руку из его ладони и поднялась на ноги.
– Я обязательно приду за тобой, как только разберусь со всем, что происходит в столице. Я обещаю. Я что-нибудь точно придумаю.
– Ну и хорошо. Ну и ладно.
Девушка произнесла это таким тоном, что Дагмару стало ясно, что ничего не “хорошо” и точно не “ладно”.
– Иве, – он попытался обнять ее за плечи, но она выскользнула из его рук и отошла в другой конец комнаты. – Ты же понимаешь, что я не могу повлиять на срок твоей службы у Метелицы, расколдовать или еще что-то. Мне самому понадобилась твоя помощь. Сейчас не могу. Но, может, я смогу что-то придумать позже. Отыскать ее и убедить отпустить тебя, или выкрасть! Дай мне хоть немного времени.
Иве все понимала, но это не мешало ей испытывать разочарование и злость. Она указала на дверь:
– Выйди, – сказала она, пытаясь сохранить спокойное выражение лица. Но Дагмар не пошевелился.
– Зачем? – спросил он.
– Выйди, я очень тебя прошу. Пожалуйста, – последнее слово она уже прокричала в истерике.
– Ну хорошо, – Дагмар вышел, с опаской поглядывая на Иветту.
Иве аккуратно закрыла дверь на щеколду и вновь повернулась к огромной кровати лицом. Глубоко выдохнула. И подошла к перине.
По щеке сбежала и капнула вниз слеза, девушка ударила кулаком по мягкому облаку, а затем еще раз и еще.
Еще немного, и Иве молотила по перине так, что голубое сияние все ярче растекалось по комнате, а воздух трещал, как наэлектризованный. В комнате еще больше похолодало. Но Иве этого не чувствовала, она била по перине, не зная усталости, наоборот, это действие придавало ей сил.
Снег за окном повалил беспросветно густой завесой. Иве не слышала того, как зазвучал колокольчик на заборе, и даже того, как Дагмар стучал к ней в дверь. Она даже не заметила, как просто упала разгоряченным лицом вниз, уткнувшись в невесомую прохладу, и крепко заснула.
Проснулась она от того, что щеколда с громким щелчком отскочила и дверь распахнулась. Послышались шаркающие шаги, а затем скрипучий ворчливый голос:
– И что же это здесь у меня происходит? Поднимайся, бездельница! Солнце уже высоко.
Иве еле разлепила отекшие веки: старуха в красном плаще стояла над ней, замахиваясь клюкой.
Девушка колобком скатилась с кровати Метелицы и поднялась на ноги, с опаской глядя на вернувшуюся хозяйку дома.
– Снег в середине сентября! Уже только за это тебя должно хорошенько извалять в смоле и перьях. Поди, крыльцо размети да дорожку. Печь затопи, чайник согрей. Да порядок наведи в доме! Тьфу.
Иве кивнула и попятилась к выходу из комнаты.
– Куда пошла! – заругалась на нее старуха. – Я не отпускала тебя, саатка. Как там тебя зовут?
– Иветта, – тоненько пискнула та.
– На задания отвечай: “Да, госпожа Метелица”. На мои вопросы отвечай быстро и вежливо. Свои вопросы держи при себе, я этого не люблю. Поняла?
– Да, госпожа Метелица.
– Иди теперь!
Иве забежала в свою комнату взять одежду потеплее, да пулей спустилась вниз по лестнице, забежала в столовую. В глаза бросился листок с рисунком, на обороте которого было размашистым почерком написано: “Иве, я о тебе никогда не забуду и обязательно вернусь. Д.”
С крыльца по заснеженной дорожке к калитке вела цепь мужских следов, которая терялась где-то в лесу. Он ушел, как и должен был сделать.
***
г. Фьорс, столица Фьоренхолле. Королевский дворец
Тиберус с перевязанной головой и скорбным выражением лица, ибо попал в немилость королевы после истории с упущенным содержимым сундука, проводил осмотр его величества королевского двойника.
Он пощупал тому пульс, измерил давление, оценил реакцию зрачков на свет.
– В целом биение сердца медленнее, чем полагается, кровяное давление также значительно ниже, чем у молодых людей возраста его величества. Но, учитывая, эээ… особенности магического происхождения этого тела, показатели достаточны для нормального функционирования. Однако эстетическая сторона вопроса смущает, соглашусь. К тому же с медицинской точки зрения не вижу никаких возможностей для воздействия препаратами.
Двойник спокойно сидел на стуле и безропотно позволял себя разглядывать со всех сторон. Лицо его стало выглядеть, действительно, плачевно: все оно, словно чуть сползло вниз, отчего веки набрякли и стали излишне закрывать глаза, нос покривился, уголки губ опустились, придавая физиономии выражение унылой гримасы.
– Понятно, совсем от тебя пропал толк, Тиберус. Я разочарована! – поджала губы Адалин. – Но мне нужен толковый совет, а не констатация и без того понятных фактов. У него оплывает лицо, а мы, благодаря твоей растяпости, между прочим, потеряли не только оригинал, для магической подпитки, но и маску. Зови начальника стражи! Подожди, этого сначала отведи в его комнату. Благо, Отто маскарад задумал, хоть наш королёк будет в маске, да лишь бы вовсе не растекся, как лужа воска, посреди бала.
Тиберус увел двойника в его покои, а Адалин устало потерла виски. Через несколько минут перед письменным столом короля, за которым та любила принимать подчиненных, стоял навытяжку капитан королевской стражи.
– Что сказал лакей, чью ливрею сыскали под моим окном?
– Что он давно потерял ее и носит
