К. Уилсон - Пурпурные крылья
Глава 10
Впервые за многие годы Алек нервничал. Даже в свое первое сражение на поле боя Туманного Альбиона он и то не был так взвинчен.
Стоя перед зеркалом, Синклер поправил воротник пиджака, завернул белоснежные манжеты французской рубашки [67]. Отвернувшись от зеркала, он окинул взглядом свой гардероб с разноцветными рубашками и галстуками. Вытянув из всего многообразия один галстук и рассмотрев его расцветку и узор, он, чертыхнувшись, захлопнул дверцу гардероба. Алек ненавидел галстуки. Переживая, он тяжело вздохнул.
Алек нанес гель на свои непослушные волосы, пригладив их назад, от чего вдовий мыс [68] на лбу стал более заметен. Но его волосы противились «умасливаниям» геля, став еще более волнистым.
— Расслабься, Алек, — сказал он себе, не желая опоздать на первое свидание с Таней.
Это был тот редкий вечер, когда он был один в своем особняке. Все были чем-то заняты. Это избавляло его от разъяснений куда и с кем он идет. Временами, он и его ковен бывали настолько «сплочены», что ему даже не удавалось расслабиться в глубоком мягком кресле с книгой.
Алек схватил ключи и запер за собою дверь. Сегодняшним вечером он не обращал внимания ни на Музей современного искусства, ни на людей, идущих рядом с ним. Все его мысли были лишь об одном: он дождался замечательного первого свидания с единственной, вечно любимой и неотъемлемой частью своей души.
Он загодя позвонил в ресторан, удостоверившись, что отдельный кабинет будет готов к их приходу. В ресторан Алек отправился на собственной машине — сегодняшним вечером ему хотелось полнейшего уединения.
Он ехал по ФДР магистрали [69], открывшийся перед ним вид был изумителен. Ему нравилось, как выглядит Манхэттен в ночное время. Миллиарды огней обрисовывали мосты и небоскребы. Как же увлекательно находиться в Нью-Йоркской толкотне и суете, в безумном ритме всего живого. Алек задавался вопросом: чувствует ли Таня то же самое?
Он достиг Манхэттенского моста и выехал на Проспект Парквэй, почти доехав до ресторана. Его переполняло волнение, пальцы нервно постукивали по рулю. Подъезжая к Проспект-парку, он мельком заметил запозднившегося всадника на лошади. Найдя место для стоянки, Алек припарковался перед ее домом. Он приблизился к парадному входу дома и нажал номер Таниной квартиры. «Входи», — раздалось из домофона. Войдя в вестибюль, он написал свое имя в гостевой книге, сел в кресло и принялся ждать.
Алек кинул взгляд на часы: уже прошло пять минут. «От чего она так задерживается?» — хотелось бы ему знать. Он поднялся из кресла и выглянул в высокое, в стиле «арт-деко», рамочное окно вестибюля. Снова посмотрел на часы. Алек чувствовал, как усиливается ее предвосхищение от предстоявшей встречи. Ее чувства могли составить конкуренцию с его. И с чего они так волнуются? В прошлом они проделывали это сотни раз.
— Первое свидание?
Алек повернулся лицом к охраннику:
— Как вы узнали?
— Я сужу по вашему виду. Вы ждете и нервничаете. Я не ошибся?
Алек удивленно приподнял бровь:
— Нет, вы правы, — ответил он и поправил запонку на манжете.
Ну что ж, он достиг новых высот, перестав быть загадкой для смертных.
— Да все нормально, мужик, у нас у всех когда-то было первое свидание. Вот о втором, ты должен беспокоиться значительно сильнее.
Звякнул лифт и оба устремили взгляд в его сторону. Двери открылись и Алек резко вдохнул. Она шла к нему, одетая в черный блейзер и под стать ему брюки. И на ней не было никакой блузки. Он сделал шаг на встречу Тане. Ее волосы были уложены в высокую прическу, в ушах горели бриллиантовые капельки, а в руках она сжимала маленькую черную атласную сумочку. Он подошел к девушке. В другой руке она держала куртку. На ее лицо был нанесен макияж, но он был довольно не броским и лишь подчеркивал ее черты. Она обладала ошеломляюще нежной красотой, от которой не возможно было отвести глаз и хотелось смотреть вечно. Это была наилучшая часть ее, о которой она и не догадывалась.
Он заметил ее взгляд и остался доволен: Таня выглядела так, будто опять лишилась дара речи.
Алек привлек ее к себе. Воздух между ними накалился и замерцал, пронизывая их обоих. Он мягко поцеловал ее в губы. Это было всего лишь трепетное, едва осязаемое, прикосновение губ, но весьма действенное. Для себя, во время этого простого, но возбуждающего, приветствия, он отметил две вещи: она пахнет знойным летним вечером и ее близость взволновала его.
Он посмотрел на локон волос, заправленный за ее ухо; о, как же сильно она была похожа на Констанс, которую он когда-то любил.
— Ты великолепно выглядишь, — произнес Алек.
Казалось, что она по-прежнему не может найти слов:
— С-спасибо, — запинаясь, ответила она и опустила взгляд на его довольно мускулистую и широкую грудь перед нею: — Ты тоже.
Она помахала рукой охраннику.
— Идем. — Он предложил ей руку.
Взяв его под руку, Таня спросила:
— А куда мы идем? Мы не опоздали?
Алек махнул охраннику:
— Счастливо!
Они услышали, как за ними закрылась дверь.
— Мы направляемся в «У-Довольствие».
— Я слышала, что в этом ресторане трудно зарезервировать столик, — выдохнула она.
— Я хорошо знаком с его владельцем. Помимо этого, после ресторана я приготовил для тебя сюрприз.
— Звучит заманчиво.
— Ручаюсь, мы приятно проведем время, и так будет всегда.
Он завел машину.
— Пристегнитесь, мадмуазель.
Услышав щелчок ремня безопасности, он выехал с парковки.
Всю дорогу они вели беседу, в то время как Алек не отрывал глаз от дороги.
— Ну, как прошел твой день сегодня? — спросила она, заметив слева наездника поворачивающего за угол к конюшням. Одна ее рука спокойно лежала на коленях, другая на кожаном сиденье.
Левая рука Алека опиралась на руль, правая лежала на сиденье в дюйме от Тани.
— Потихоньку. — Машина остановилась на красный свет.
— А ты вообще выходишь прогуляться? Я забыла, ведь ты не можешь, да?
— Я рискую выходить на солнце только в утренние часы.
— Я думала, вампиры разлетаются в пыль, когда оказываются под солнцем.
— Мы не «разлетаемся», — усмехнулся он. — Нам становится плохо от чрезмерных «солнечных ванн», мы светочувствительны.
— Понятно.
— Я выхожу во двор и сажусь за садовый столик.
Рука Алека смесилась вперед. Танина рука незаметно переместилась к его.
— И все? Просто сидишь в саду за столиком?
Их руки сомкнулись. Ни тот, ни другой не заметил, как это вышло.
