Кошка в сапожках и маркиз Людоед (СИ) - Лакомка Ната

- Саджолена добрая, - поддержала его Надин. – Она не откажет. Если хотите, я напишу ей записку.

- Напишите лучше записки своим подругам, - попросила я. – Завтра мы ждём всех с музыкальными инструментами. И вас, разумеется, тоже, Надин.

Когда мы вышли из дома, аптекарь не удержался:

- Решили вдарить искусством по нашему сонному городу? – спросил он, посмеиваясь. – Ценю ваше упорство, Кэт. И удивлён, что милорд Огрест согласился.

- Его уговорила Дайана, - сказала я, держа Марлен за руку.

Мне было не слишком приятно общество Ферета, но он обещал поговорить с некой мадам Бланкир…

- Барышня Миттеран? Да ни за что не поверю, - аптекарь находился в прекрасном настроении. – Сколько раз она приставала к Ноэлю… милорду с просьбой устроить бал или музыкальный вечер, а тут – раз! – и милорд услышал? Нет, это точно не её заслуга.

- Время меняет людей, - философски сказала я. – Скорее всего месье маркиз решил, что немного веселья на праздники – неплохая идея.

- Может и так, - согласился Ферет. – Знайте, что я полностью поддерживаю вас, Кэт. Рассчитывайте на меня во всём. Мне будет приятно помочь вам. И этой милой барышне, конечно! – он подмигнул Марлен.

А над городом опять сыпал снег – пушистый, лёгкий. Но особого тепла я не ощущала. Когда идёт снег – тепло? Да ну, выдумываете вы всё, господин аптекарь.

Глава 11. Обиды тайные и явные

Мы шли вдоль улицы – я, Марлен и Ферет. А рядом с нами шёл снег – задумчиво, не останавливаясь, крупным, мягкими хлопьями. Это было бы очень красиво, если бы у меня не замёрзли пятки. Как назло, мадам Бланкир жила на самой окраине города, так что я уже пожалела, что согласилась на прогулку. Можно было вернуться в замок, а за тамбурином съездить с Планелем, укутав ноги тёплой медвежьей шкурой.

Аптекарь весело болтал и шутил с Марлен, а я не могла даже вникнуть – что он там говорил. Скорее бы добраться до какого-нибудь дома и – о, дивная мечта! – хоть немного согреться.

Ферет вдруг схватил меня за руку, и я чуть не шарахнулась от него, возмутившись такой вольности.

- Что это… - начала я, освобождая ладонь из его пальцев, но он с улыбкой смотрел вперёд и кланялся, приветствуя кого-то.

- Добрый день, господин Савё! – крикнул он.

Навстречу нам шёл высокий и широкоплечий старик в бобровой шапке, надвинутой на самые глаза. Лицо у него было угрюмым, а из-под бобрового меха виднелись седые бакенбарды – по моде двадцатилетней давности. Ступал старик крепко и тяжело, и так же тяжело посмотрел на нас – сначала на Марлен, а потом на меня. Конечно же, задержав взгляд на моих красных сапогах.

- Как ваша простуда? Капли помогли? – тараторил аптекарь. – Я зайду к вам, если позволите. Принесу новый сбор от кашля.

- Благодарю, здоров, - ответил старик мрачно и коротко, а потом обратился к Марлен: - Добрый день, барышня. Вышли погулять?

- Мы были у госпожи Броссар, - аптекарь заговорил вместо Марлен, и заливался соловьём. – Ей стало немного плохо, Надин вызвала меня. Теперь вот показываю барышне Ботэ город…

- Нет, мы… - начала я, но аптекарь перебил меня.

- Вы ведь ещё не знакомы, господин Савё? – Ферет звенел, как тамбурин – громко и без остановки. – Это – барышня Кэтрин Ботэ, гувернантка малышки Марлен. Приехала из столицы, очень интересуется историей нашего города.

Старик пристально взглянул на меня из-под седых кустистых бровей:

- Ботэ? – переспросил он. – Вы родственница виконтессе Ботэ?

- Наши семьи давно не общаются, - повторила я привычную фразу, - а с виконтессой я и вовсе не знакома.

- Понимаю, - хмуро сказал старик и наклонился к Марлен. – Ну и как? Вам нравится учиться, юная барышня?

- Да, - сказала Марлен, глядя на старика без страха. – Мы скоро устроим концерт, все будут играть на разных инструментах, а я – на тамбурине. Вы придёте послушать?

От меня не укрылось, как заплясал на месте Ферет – будто ему не терпелось увести нас от этого господина Савё. Но чем же он так опасен?

- Конечно, приду, - прогудел старик. – Передавайте привет и поклон своему дядюшке. А это – подарок вам от меня. На ленты и сладости, - он жестом фокусника взмахнул рукой, прищёлкнул пальцами и протянул Марлен новенький золотой.

- Что вы, не стоит… - я была смущена таким дорогим подарком.

Кто знает, как отнесется к этому милорд Огрест? Вдруг у него не очень хорошие отношения со стариком?

- Вы очень добры, господин Савё, - опять встрял Ферет. – Но нам пора, с вашего позволения.

- Если барышне Ботэ интересен Шанталь-де-нэж, - сказал старик, выпрямляясь, - то она может посетить мою библиотеку – там вся история города, и я могу рассказать гораздо больше, чем вы, Ферет, - и он добавил, обращаясь ко мне: - Ферет – приезжий, всего пару лет в нашем городе, знает обо всём только понаслышке.

- Вообще-то, я здесь уже восьмой год, господин Савё! – со смехом возразил аптекарь.

- Какая разница – два, семь, - отмахнулся старик. – Всё равно вы – приезжий, для вас Шанталь-де-нэж – чужая земля. А я живу здесь с рождения. И мои деды и прадеды родились и жили здесь.

- Спасибо за приглашение, - поблагодарила я вежливо, едва сдерживаясь, чтобы не заплясать на месте, как Ферет, только по другой причине – потому что уже не чувствовала пальцев на ногах. – Вы очень любезны, месье Савё. Но сейчас мы идём к мадам Бланкир, чтобы взять тамбурин для этой маленькой красавицы… - я похлопала Марлен по плечу.

Я слишком поздно заметила, что аптекарь маячит за спиной старика, скорчив страшное лицо, мотая головой и беззвучно крича «нет!».

Старик задохнулся, будто ему в лицо прилетело крепким снежком, побагровел и пошёл прочь от нас, даже не попрощавшись.

- Что опять такое? – растерянно спросила я у Ферета, позабыв даже о замёрзших ногах.

- Не надо было говорить при господине Лиленбруке про его дочь, - удручённо вздохнул аптекарь. – Теперь он с вами год не станет разговаривать. Обиделся.

- Какой господин Лиленбрук? Какая дочь?..

Марлен крутила золотой, любуясь его блестящими гранями, и Ферет взял её за руку, чтобы пойти дальше.

- Я вам рассказывал, - сказал он. – Дочка господина Лиленбрука вышла замуж за нашего учителя, Бланкира. Старикан был против, его чуть удар не хватил, когда он обо всём узнал. Они до сих пор не разговаривают.

- Но вы называли его господином Савё, - напомнила я.

- Совершенно верно, - подтвердил Ферет. - Сальватор Лиленбрук. Или просто – Савё. В этом городе любят сокращать слишком длинные имена.

- Спасибо, что запутали меня, - язвительно поблагодарила я его. – Могли бы просто назвать дедусю по фамилии, а меня предупредить насчёт мадам Бланкир…

- Я предлагал вам поговорить, когда выдастся свободный час, - Ферет посмотрел на меня искоса. – Но вы так и не пришли.

- У меня работа, вообще-то, - ответила я сердито.

- Или вы решили, что лучше не общаться с таким сплетником, как аптекарь Ферет, - сказал он, скорчив уморительную рожицу.

Я прыснула против воли, а Марлен подняла голову, удивлённо поглядывая то на меня, то на Ферета.

- Хорошо, принимаю вашу помощь, - я важно кивнула ему. – Вижу, что в Шанталь-де-нэж больше делать нечего – только обижаться и лелеять свои обиды годами. Было бы полезно знать всё и обо всех, чтобы ненароком не обидеть ещё кого-нибудь. Что с мадам Бланкир и её мужем? О чём мне следует умолчать, разговаривая с ними? Ни слова о месье Лиленбруке, я полагаю?

- Вовсе нет, - Ферет смешливо прищурил на меня серые глаза. – Саджолена и Рауль – милейшие и добрейшие люди. Такие хорошие, что рядом с ними всегда испытываешь неловкость. Они вам понравятся. Они всем нравятся. Когда о них вспоминают, то обычно делают вот так, - он прижал руку к груди, глубоко и надрывно вздохнул, и сказал: - эти милые, бедные, бедные Бланкиры…

- Что это значит? – полюбопытствовала я.

- То и значит, что они – милые и бедные. И за это их все любят и жалеют. Разумеется, только чтобы Лиленбрук не узнал.