Искра твоей души - Иванна Осипова
Мерзавец ухмыльнулся:
— Не хочешь целовать мертвеца? Тогда поцелуй живого. Это намного приятнее.
Пока я стояла в оцепенении, Эдам одним движением схватил меня за плечи и повалил на подстилку из трухлявого сена. Тяжёлый, точно боров, он прижал моё тело к земле — не пошевелиться — и настойчиво искал подол широких одежд. Эдаму никак не удавалось пробраться под платье, и он зло пыхтел мне в ухо.
Узел ужаса в груди, завязавшийся в первые секунды и парализовавший меня, порвался. Я закричала так громко, что за стеной конюшни шарахнулись кони. Магическая молния была готова сорваться с пальцев, но внезапно Эдам рывком поднялся надо мной и отлетел в сторону, словно невероятная сила отшвырнула его, как котёнка.
— Тея!
Лазарь протягивал мне руку, и я с радостью воспользовалась помощью, а следом незаметно оказалась в его объятиях. Сосредоточие магии на кольце становилось слабее. Искра всколыхнулась, наполняя меня силой и жаром. Захотелось прильнуть к этому мужчине, довериться, следовать за ним.
— Как ты здесь оказалась? — Лазарь смотрел строго, и я почувствовала себя виноватой.
— Эдам сказал, что Тиан жив. Обещал отвести к нему, а сам привёл к телу плотника. Я глупа! Знала, что обманывает, но так хотела верить!
Чёрный глаз секретаря осветился янтарём.
— Он посмеялся над тобой?
Я не успела ответить.
— Верный рыцарь встал на защиту чести своей возлюбленной, — влез в разговор Эдам.
Развалясь на соломе, он смеялся. Командор безудержно хохотал, будто в него вселился демон и свёл с ума.
— Тебе лучше закрыть рот, — не поворачивая головы, прошипел Лазарь.
Эдам вскочил с места, лицо побагровело.
— Хромой уродец. Да ты силён, как я погляжу! — сквозь смешки проговорил он. — Давай проверим в честной борьбе: так ли ты хорош!
Лазарь завёл меня к себе за спину и оттеснил к выходу.
— Ты умеешь сражаться без обмана? — он изобразил удивление.
— Попробуй и узнаешь. — Эдам наступал, подняв руки и готовясь нанести удар. — Подправлю тебе лицо.
Мы вышли во двор. Лазарь немного наклонил корпус вперёд и следил за противником. Несколько работников побросали дела и уставились на повздоривших господ. Гвардейцы из охраны посмеиваясь обсуждали вероятный исход драки. Я видела, как Эдам свирепеет, слыша шутки подчинённых.
— Иди в дом, — потребовал горбун. — Я всё решу.
— Он преступник, — прошептала я. — Эдам признался в убийствах для эрри. Он убил отца Тиана.
Лазарь вздрогнул, дыхание вырывалось из груди тяжело, прерывисто, словно его душили. Я заглянула сбоку в его лицо и испугалась: помертвевшее лицо обратилось маской боли.
— Доротея, уходи, — медленно выдавил он из себя.
И я послушалась. Какая-то сила сродни искре в моём теле, заставила меня отступить. Я не переступила порога особняка, осталась стоять перед дверью, откуда продолжала видеть две мужские фигуры и слышать обрывки особенно громких фраз.
Эдам пошёл в атаку. Удар кулаком не достиг цели: чёрный силуэт секретаря отклонился и… остался на месте. Я моргнула, прогоняя морок. Глаза слезились из-за холодного ветра. Однажды, когда магия пробивалась внутри меня, я видела, что за спиной Лазаря колышется тень, точно у секретаря было два тела.
Эдам направил удар в лицо Лазаря, но кулак лишь рассёк воздух. Зато сильная пощёчина сотрясла раскрасневшегося командора. Горбун был ниже ростом и твёрдо стоял перед врагом, а Эдама начало покачивать. Выпитое вино напомнило о себе. После второй пощёчины он опустил руки и недолго тряс головой. Работники и гвардейцы беззастенчиво веселились, глядя на унижение любовника герцогини.
Лазарь отвернулся и направился к одному из дворовых парней.
— Что ты задумал? — Я не понимала намерений друга, но сердце заныло в ожидании.
К ошалевшему Эдаму секретарь вернулся с перчаткой, одной из тех, что использовали рабочие и садовник.
— Нет! — Я сделала несколько шагов, сбежала по мраморным ступеням. — Лазарь, ты же не…
Я опоздала. Замызганная перчатка была брошена к ногам Эдама. Командор усмехнулся и поднял её.
— Отлично повеселимся, уродец, — двигая челюстью и растирая щеку, сказал он. — Давно не убивал дураков на дуэли.
31
Я умоляюще смотрела на Лазаря.
— Я расскажу эрри, что Эдам снова вёл себя неподобающе.
Искривлённый, горбатый силуэт у окна в библиотеке не шелохнулся, но прозвучал резкий ответ секретаря:
— Я способен сам защитить тебя, Тея. Без участия Клариссы.
— А себя⁈ — Я нашла его пальцы, сжала в своих. — Спаси Лазаря! Помоги себе! Как мне жить, если и ты погибнешь?
Он медленно поднял руку, чтобы коснуться моего лица, но остановился, замер, ожидая согласия. Я прикрыла глаза, ощутив нежность, с какой Лазарь приласкал меня. Моя душа разрывалась на части. В сердце навсегда остался маг из Каменного Клыка, но терять нового друга было невыносимо, точно нас связывало нечто большее, чем обычная человеческая поддержка. Угрюмый секретарь эрри Уикфил стал для меня глотком свежего воздуха в душном особняке. Я даже устыдилась этих чувств, будто предавала Себастиана, изменяла ему.
— Всё обговорено, Тея, — сказал Лазарь. — Я и командор сойдёмся послезавтра в парке. Дуэль состоится.
— А если я простила Эдама? — Я не оставляла надежды убедить Лазаря. — Он неисправим, но пара оплеух и хорошая магическая молния в лоб усмирит негодяя.
— На какое-то время, — покачал головой Лазарь. — Эдам не смел играть твоими чувствами, смеяться, обманывать. — Тёмный глаз секретаря налился багрянцем. — Я бы отрубил ему руки за то, что он пытался сделать. И не только руки, — Лазарь мрачно ухмыльнулся.
Я тихо фыркнула в ответ, немного расслабилась: тиски, сковывающие грудь от ощущения приближающейся беды, разжались. После стычки во дворе Лазарь ходил мрачный и погружённый в раздумья. Его что-то тяготило, даже мучило, не давая покоя. И дело было не в дуэли с Эдамом.
— Я не прощу себе, если не дам смерти шанс забрать мерзавца, — неожиданно произнёс Лазарь. — У магов древности было понятие: «чёрное сердце». Это традиция кровной мести тому, кто смертельно обидел или убил близкого для колдуна человека.
— Но ты же не маг!
Он оскорблённо поджал губы.
— Мой брат был магом. Он приучил меня мыслить, как маг.
— Ох, Лазарь! Мне кажется, ты всё время что-то не договариваешь.
Не зная, что ещё сказать ему, я рассеянно подошла к книжным полкам. Сегодня
