Пожирающие жизнь - Огинская
— Да, наверное, вы правы, — неуверенно сказала я.
— Вы при каждом подобном ритуале чувствуете угрызения совести?
— Нет, — я слабо улыбнулась. — Раньше ни один не приходил ко мне с благодарностью и просьбой рассказать, кто он такой. — Мы молчали, и я добавила: — Легко относиться к проблеме отстранённо, когда она где-то там, скрыта от прямого попадания на глаза. Вот и к нападению нечистых я относилась так же отстранённо, даже когда пережила боль падения храма. Но когда узнала, что девочки отправились туда, это стало невозможным.
— Вы говорили, что в скором времени вернётесь домой.
— Я могла бы вернуться уже давно, но до последнего надеялась, что справлюсь с заданием.
— Не справитесь?
— Не знаю… пока не знаю.
Глава 41
Благодатная погода закончилась, как только мы выехали за пределы Ногарда. Дальше пришлось ехать против сильного и колкого ветра. Он пробирался под одежду и, казалось, промораживал до глубины души. Я запахнула куртку, наглухо застегнулась, накинула капюшон и завязала шарф.
— Не бойтесь, скоро ветер стихнет. В этих краях всегда такая погода.
— Весело же живут местные.
— Мы сейчас заедем к одному человеку, который вас приятно изумит, — прокричал мне лорд, уворачиваясь от порывов ветра. — Там и переночуем.
Я ничего не ответила — неудобно перекрикивать свист ветра. Я просто сильнее вцепилась в Сол и терпеливо ждала окончания "полёта"… точнее, похода.
Мы подъехали к сухонькой хижине. Я спрыгнула с Сол, и порыв ветра толкнул меня в сторону, но я сумела удержаться на ногах, уцепившись за лошадь.
— Заходите в дом! Я сейчас, — сказал лорд, взяв лошадей и поведя их за дом. Я, немного помявшись, пошла, стараясь маневрировать и не позволять ветру опрокинуть меня.
Я зашла в глухую прихожую с одиноко светившим фонарём внутри. Я внимательно присмотрелась к фонарю: он не огненный и на магический был мало похож. Внезапно дверь распахнулась.
— Ну ты, дочка. Кушать-то надо больше! Чуть не улетела, — весёлым голосом произнёс старик, вывалившись в прихожую. — До-о-чка, не смотри на лампочку! Глаза болеть будут.
Я резко посмотрела на старика, и в глазах поплыли радужные пятна. Заметив испуг на моём лице, старик поспешно сказал:
— Ничего-ничего, это пройдёт! Ты проходи в дом, только на лампочки не смотри. Попозже я тебе выключенную дам — рассмотришь со всех сторон, — говорил он, подталкивая меня, ничего не понимающую, в спину.
— Вам повезло! — воскликнул воодушевлённый старик, неся горячий чайник к нам. — Сегодня погода хорошая.
— Хорошая?! — удивилась я, оторвавшись от стеклянной штучки, которую старик обозвал лампочкой.
— Да ты права, хотелось бы и поветреней, но и такая пойдёт, — я безмолвно открыла рот и вскинула офигевшие брови.
— Милана, это Эгнетиус. Он занимается электричеством.
— Чем? — не поняла я.
— Током! Током, милая! — тряся жилистыми руками, ответил старик и, пританцовывая, пошёл куда-то, периодически подтягивая спадающие штаны.
Я перевела вопросительный взгляд на Виктора.
— Когда папа меня сюда привёл, у меня была такая же реакция. Но удивление придержите, оно вам ещё понадобится, — сказал Виктор старший, отхлёбывая горячий чай.
— А меня папа сюда не приводил! — обиженно вскрикнул Виктор младший.
— Я пробыл здесь последний год. Но когда понял, что ветер не в силах унести мою боль, восстановил замок, нанял рабочих. И до последнего оставался здесь. Потом просто уехал.
— Сейчас покажу! — счастливо воскликнул Эгнетиус. Видно было, что гостям он не просто рад, а несказанно счастлив, когда к нему забредает хоть кто-то. Он с грохотом поставил какой-то аппарат на стол передо мной.
— Вы позволите? — двумя пальчиками забрав у меня лампочку, он вкрутил её в аппарат. Та сразу же вспыхнула ярким светом, который обжёг мне глаза. — Да не стоит смотреть на неё!
— Она такая яркая! Какой у вас линг? — спросила я.
Старик сдавленно и самодовольно захихикал.
— Это не линг, это ум! Я сейчас объясню! — он сел рядом. — Посмотри вон в то окно.
Я обернулась и посмотрела в маленькое запылённое окно, в котором виднелась… мельница?
— Ветер приводит в движение лопасти. Я присоединил генератор — это аппарат, который преобразует кинетическую энергию в электрическую. А там — трансформатор, он превращает ток в другую энергию, будь то свет, будь то движение тех же лопастей.
— Я… ничего не поняла.
— Никто не понимает, но пойдём, я покажу! — он уже было соскочил, но Виктор его остановил.
— Если я, будучи тут год, не смог понять… Нам бы отдохнуть.
— Отдыхайте, — махнув рукой, сказал он, чуть обиженно.
— Откуда вы это узнали? — не выдержала я.
— Мне кажется, я всегда это знал, — пожав плечами, ответил старик. — Я занимаюсь этим с детства. Чем больше узнавал, тем больше понимал и создавал. Но всегда было такое чувство, что я просто вспомнил.
— Это потрясающе! Вам ничего не говорит слово… сейчас вспомню… трамвай? — старик непонимающе поднял густую седовласую бровь и как-то излишне жёстко ответил:
— Нет! Кто-то тоже занимается электричеством? И он уже успел создать… трамвай? Как он работает? Для чего?
— Простите, мне просто сон приснился, там было это слово.
— А-а-а! — улыбнулся старик неожиданно белозубой улыбкой. — Женщины… — посмотрев на Виктора, протянул он. — Но да ладно. Вам надо отдохнуть. Виктор, ты всё знаешь, сам займёшься, а я пошёл! Дел много, дел… — и засеменил покачивающейся походкой к выходу. — Транвай хм…
Глава 42
Утром мы выехали рано, ещё до того, как старик вернулся со своей мельницы. Ветер был, но не намного слабее.
— Я надеюсь, Эгнетиус вас не напугал.
— Нет. Он действительно удивительный человек.
Учитывая, что, возможно, он помнит свою прошлую жизнь в этой! Это означает, что он действительно был помешан на электричестве и раньше, как и сейчас.
— Я вошла в его дом, словно в иной мир ступила.
— Да, странное чувство. Дальше не будет чудаковатых старичков, можете не беспокоиться.
— Жаль. Меня иногда охватывает мысль, сколько же в мире интересных людей, с которыми я не знакома. Только это возбуждает изведывать новые земли и знакомиться с новыми людьми. Но для этого нужно родиться другим человеком…
— Почему? Каждый имеет право делать то, что ему хочется.
— Если преодолею этот год, может быть, приобрету это право.
Мы замолчали. Виктор старший никогда не расспрашивал меня и не пытался узнать подробности. Он каким-то чудом понимал, когда нужно
