Пожирающие жизнь - Огинская
— Ну, в путь! — скомандовал лорд и дёрнул поводья. Его чёрный жеребец спешной трусцой ринулся вперёд.
— А я и не знала, что предстоят соревнования! — крикнула я ему в спину.
— Нужно быть готовой ко всему! — не сбавляя скорости, ответил лорд.
Но несмотря на это мы быстро нагнали двоих наглых представителей мужского пола.
— Вы поступили нечестно! Я с Сол только познакомилась, а вы со своим другом давно вместе. Вы должны были проявить понимание, а не демонстрировать своё превосходство! — высказала я все претензии женской группы.
— Ну что скажешь, Парн? — спросил лорд, весело улыбаясь. — Прекрасные дамы на нас обижены.
— Мы не обижены, а возмущены! — поправила я.
— Вы уже и возмущаетесь как команда! Даже я с Парном порой расходимся во мнениях. Считаю ваши обвинения по поводу вашей неслаженности беспочвенными.
— Ловко! — сказала я и замолчала. Спонтанная выходка лорда разрядила обстановку, превратив волнение от дороги в смешную неловкость.
— Мне говорили, — осторожно начала я, — что Сол — ваша любимая кобыла. И что трясётесь вы над ней хуже, чем над хрустальной статуэткой Паришанова.
Паришанов — великий ювелир. Один из самых искусных мастеров, заслуживший свой статус грандиозным талантом и колоссальным трудом. В его руках оживало всё, и порой казалось (сама я не видела, но слышала неоднократно), что его творения выглядели гораздо живее, чем некоторые их владельцы.
— Преувеличивают! — ничуть не задумываясь, ответил лорд, но тут же нахмурился. — Она должна была быть… неважно!
— Сол принадлежала Ланил? — спросила я и тут же прокляла всё на свете за свой длинный неконтролируемый язык.
— Да, но она не умела ездить верхом и не любила. — На удивление, лорд ответил спокойно и ровным тоном.
— Простите за бестактный вопрос, — виновато поджав губы, сказала я.
— Нет, ничего страшного в том, чтобы говорить о любимых, которых уже нет.
— Если вам станет легче, Ланил переродилась и живёт прекрасной жизнью. Я это знаю почти наверняка. — Лорд резко остановил Парна и обдумывал всё услышанное. Мы остановились чуть поодаль, наблюдая за ним.
Может, зря я это сказала? И чёрт меня дёрнул! Не умеешь ты держать язык за зубами, Милана, не умеешь…
— С вами всё в порядке? — осторожно поинтересовалась я, оставаясь на месте. Мы стояли на просёлочной дороге, пахло свежестью и сырой землёй. День был тёплый, на небе не облачка, словно погода сама благоволила нашему путешествию.
— Да, всё в норме! — чётко, но чуть хрипло отозвался лорд. — Надо было усвоить всё услышанное.
— Ещё раз извините.
— Не стоит извиняться. Я рад, что узнал об этом, я действительно искренне рад.
Первая часть дороги была щедра на живописные пейзажи и хорошую погоду. Мы ехали молча, погрузившись в созерцание красот природы и собственные мысли.
Я раздумывала над тем, почему от Анны нет вестей. Я отправила ответное письмо Элизабелле, решила не говорить о Роналисе. Сейчас у неё проблем и без этого достаточно. Написала, что у меня всё в полном порядке, задание я выполнить не успела, но усердно над ним работаю.
Прежде чем отправить письмо, я несколько раз рвала или сминала неудачные варианты, где рассказываю обо всём произошедшем в замке и слёзно прошу приехать и спасти. Но, обдумав всё дважды, а потом ещё трижды, решила молчать.
Написала, что да, я почувствовала падение храмов. Дословно: «Я почувствовала падение храмов, но, право слово, Элизабелла, разве это боль?! Ты забыла, как жиукс закинул меня в шипастый куст? Вот где боль! Так что за меня можешь не беспокоиться».
В процессе написания письма я размышляла над тем, как же я вернусь домой, когда все мои подруги там. И от Анны нет вестей, хотя она писала мне совсем недавно. В общем, написала я и ей письмо. Полное укоризны и обиды. Каждая вторая строчка была написана с изрядной долей ехидства и сарказма. Такие письма мы писали друг другу часто, чтобы поднять настроение. И да, мне часто приходило в голову, что мы мазохистки.
Добрый день, несравненная Анна, пишет вам жалкая Лана. Пишу с придыханием и надеждой на ваш ответ. Поверьте, ваше молчание моё хрупкое сердечко не выдержит, разобьётся на тысячи и тысячи осколков, которые всё равно будут дружно трястись за вашу тощую задницу! От вас ни слуху ни духу, а наша царица верховных люлей рвёт и мечет, желая отыскать непокорную и наказать за пропажу. Не знаю, в курсе ли вы, но времена сейчас отнюдь не тихие, так что нельзя быть тихой, особенно для нас. Зана и Дилз уехали доблестно защищать мир. А вы, о несравненная, даже строчки написать не в силах, чтобы успокоить царицу верховных люлей. Но я вас понимаю: сама ни разу не писала и, честное слово, не собиралась. Как только прочтёте эти строчки, вооружитесь ручным пером или хоть палкой и напишите, как у вас там хорошо и спокойно. В двух экземплярах: мне и Верховной.
P.S. И учти: если письма не будет, я тебя найду! Зана и Дилз закончили своё задание и сейчас на войне. Так что если ты сейчас корпишь над своим, включай свою неуемную лень на полную мощность.
Писать такие письма мы придумали на практике. Когда наши нервы были на пределе, мы вкладывали в них все эмоции и старались превратить всё в шутку. Но я не особо освоила технику такого письма, хотя это действительно помогало выплеснуть эмоции.
— Вы в порядке? — вклинились в мои мысли слова лорда.
— Да, задумалась немного.
— Н-да… есть над чем подумать, — сказал лорд, скорее себе, чем мне.
— Как думаете, тот мужчина без имени найдёт себя в этом мире?
— Не могу поверить, — усмехнулся Виктор. — Вы до сих пор думаете об этом?! Он взрослый, сильный мужчина, у которого есть жильё и работа.
— Но он без воспоминаний. Я не подумала, что у него может быть жена и дети. Снова поторопилась, и теперь мне это покоя не даёт. Что если они его ищут, или, того хуже, ждут — в холоде и голоде.
— Но вы не знаете этого наверняка, — заметил лорд. — Поначалу я тоже над этим думал, но позже вспомнил, что отметки мужа на руке не было. Он точно не женат. Правда, заметил я это, когда он забирал листок с адресом. Да и насчёт того,
