Академия Кроувилл. Искушение для ректора - Наталья Гордеевская

Ректор наконец взглянул на меня. Выражение его лица все еще было свирепым, но взгляд начинал смягчаться.

— Она ничего тебе не сделала? — шепотом спросил он.

Я отрицательно покачала головой:

— Не успела. Господин Ллойд появился вовремя. Удивительно, но он словно поджидал Ариадну.

— Так и есть, — ректор сделал прерывистый вдох, — мы с ним успели обсудить ее появление в академии.

— Значит, он знает обо мне… и вас? — удивленно ответила я.

— Знает, — ректор чуть улыбнулся. — И я не вижу в этом ничего плохого. Мы с Эйденом прошли через многое, поэтому я могу ему доверять. Он обещал присмотреть за тобой и Ариадной, если я буду занят работой. Но теперь это не нужно, все закончилось.

Вот только у меня было плохое предчувствие, что все не просто не закончилось, а только начиналось. И это что-то было соткано из злобы и неукротимой ярости.

Через два часа прибыл экипаж королевского прокурора. К тому времени Ариадна пришла в себя и беспомощно билась о стены невидимого барьера, которым окружил ее ректор.

Она сыпала проклятья, пыталась жалобно плакать, стонать и умолять.

Мое сердце не выдерживало такой картины, но я старалась не поддаваться жалости. Если бы Эйден вовремя не спустился по лестнице, то кто знает, чтобы Ариадна сделала? Может, действительно откусила бы от меня кусок.

Ее увезли, оформив все бумаги и опросив всех, кто присутствовал при обвинении.

Я вернулась в свою комнату, едва волоча ноги от усталости. С размаху плюхнулась на кровать в одежде и с наслаждением вытянулась. Взгляд заскользил по комнате, а в голове все еще звучали жалобные крики Ариадны, когда ее уводил прокурор.

Надо сходить в душ и пораньше лечь спать, день был безумно длинный. И тут я поняла, что в моей комнате что-то поменялась. Оглядевшись еще раз, но уже повнимательней, я едва поверила своим глазам: мой сухой веник в горшке выпустил две зеленые веточки!

Я подскочила к нему, жадно рассматривая. Неужели это моих рук дело? Мой дар работает?

Воодушевившись, я схватила горшок и бросилась в кабинет ректора, чтобы похвастаться и попросить несколько советов по развитию дара. В конце концов, это его работа, пусть и мне подскажет.

Я постучала в дверь и вошла, услышав ответ. Кроме ректора в кабинете был и Эйден Ллойд, который тут же принялся меня разглядывать. Кажется, даже слишком откровенно, чем было позволено правилами приличия.

— Что случилось, Лили? — брови ректора были нахмурены, видимо, у них тут был какой-то серьезный деловой разговор.

— Вы заняты? Ничего не произошло, просто хотела показать, что у меня получилось с сухим цветком, — мне было неловко, что я им помешала, но и просто стоять с горшком в руках было странно.

— Госпожа Беннет, — внезапно произнес Эйден. — А вы не знаете, куда подевался Герберт? Его нигде нет.

Глава 52

— Я видела его только тогда, когда Ариадна кричала в коридоре, — растерянно сказала я.

А ведь и правда — куда он делся? Я даже не помнила, чтобы он мимо нас проходил.

— Ушел, гаденыш, — возбужденно сообщил Эйден. — Ничего, и его достанем.

Ректор устало потер лоб:

— Надо узнать, у кого они заказали артефакт. Такой не купишь где угодно. Скорей всего, черный рынок и нелегальный мастер.

— Ладно, командир, — внезапно Эйден сорвался с места. — Оставлю вас, мне еще домой добираться. До завтра!

Он махнул рукой и вышел, со стуком закрыв за собой дверь.

Ректор перевел взгляд на меня и глухо сказал:

— Что там с твоим цветком?

— Да вот, зеленые веточки появились, — я почему-то стала оправдываться, — но вы устали, я зря вас отвлекаю, извините, я пойду.

Он отрицательно помотал головой:

— Нет, поставь свой горшок куда-нибудь и подойди ко мне.

Я пристроила цветок на полу и приблизилась к ректору. Едва я обошла угол стола, как он схватил меня и притянул к себе.

— Не пугайся, у меня в мыслях нет ничего плохого, — тихо проговорил он, усаживая меня к себе на колени и обнимая. — Просто побудь со мной.

Я замерла на секунду, но тепло его тела и запах одеколона вскружили голову, и незаметно для себя я расслабилась и положила голову ему на плечо.

Он поглаживал меня по плечу, прижимая к себе сильно, но не причиняя боли.

— Ты молодец, — похвалил он меня шепотом. — Дар обязательно проявится, надо продолжать стараться.

— Спасибо, — пробормотала я ему в шею. — Я стараюсь, но это так трудно.

— Знаю, дорогая, — он погладил меня по голове, — просто продолжай.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Взгляд уверенный, хотя и бесконечно усталый. Видимо, вся эта ситуация тоже изрядно помотала ему нервы.

Ректор провел тыльной стороной ладони по моей щеке и убрал прядь волос мне за ухо. И от этой его молчаливой нежности у меня защемило сердце.

— Вы такой… — начала я, но дыхание перехватило, и я остановилась.

— Какой? — тихо спросил он и взял мою ладонь, положив ее себе на грудь, как раз туда, где билось сердце.

Я не знала, что ответить, и зачем вообще начала говорить. Вместо этого я потянулась к его губам, робко поцеловала и тут же отстранилась, чувствуя, что внутри меня рушатся какие-то преграды.

Мое дыхание сбилось, когда ректор притянул меня обратно и накрыл мои губы глубоким волнующим поцелуем.

По телу пробежали волны тепла и неги, а руки непроизвольно поднялись к его плечам, чтобы обнять за шею.

Тысячи мурашек рассыпались по коже, а внутри живота приятно потеплело. В одно мгновение я позабыла о всем, что произошло за день, полностью растворяясь в этом огненном поцелуе.

Внезапно раздался бой часов, и я непроизвольно вздрогнула, отстранившись.

Ректор смотрел на меня пожирающим взглядом, не разжимая крепких объятий.

— Наверное, лучше остановиться? Ваша выдержка не кончится? — смущенно спросила я, вспомнив как ректор неоднократно говорил, что она не бесконечна.

Он хрипло засмеялся:

— Не буду отрицать: ей приходится очень нелегко. Но ты приходи почаще, возможно, в постоянных тренировках она будет укрепляться.

Я посмотрела на часы: было уже поздно. Наверное, ректору еще надо работать, а я тут со своим горшком и неожиданным поцелуем.

Чуть поерзав в попытке встать и не добившись успеха, я жалобно сказала:

— Господин ректор, позвольте мне встать. Вы, наверное, устали, да и мне пора уходить.

— Габриэль, — сказал он, — меня так