Апельсиновый вереск. Дорога возврата - Вайолет Девлин
— Прочь, — повторила она, сжимая в руке клинок.
Эллиот Моро не шевелился. Он смотрел на нее со смесью отчаяния и непонятного ей горя. Да что с ним происходит?
— Тебе больно, девочка моя? — спросил он тихо.
Этери не смогла выдержать его участливый тон. Она оттолкнула Моро плечом, прорываясь в комнату, а затем заперла дверь.
В гостиной до сих пор пахло меренговым чаем с лимоном. Калеб исчез из ее руки, а девушка услышала треск и мерзкий звук бьющегося стекла. Острого, как тысяча клинков, вонзающихся в горло. Она привалилась спиной к двери, медленно сползая вниз. Закрыла лицо руками.
“Я жалкая”, — пронеслось в ее голове.
Элфи предупреждал. И делал это не просто так. Альв наверняка знал, насколько сильно поменялось отношение Иэна к ней. Он мог знать про дочь… Мог знать еще тогда! Почему не сказал ей?
Где-то глубоко внутри Этери Фэрнсби понимала странность сложившейся ситуации. Если Иэн все это время любил другую женщину, то почему смотрел на нее так нежно? Почему открылся ей? Да и дочь появилась слишком вовремя. Сколько Клементине лет? Шесть с половиной? Значит, на момент их с Иэном встречи ей было три года?
Оставались и другие вопросы, ответы на которые могли добить Этери.
Одним из таких был вопрос: “Кто ее мать?”
Кого великий воин Иэн Кадоган смог пустить в свое сердце?
Все рациональное мышление, коим старалась довольствоваться Этери, потонуло в холодных волнах эмоций. Кажется, она впервые осознала, насколько может быть сильна душевная рана. Царапины, порезы, ушибы — все это может с легкостью затянуться, пройти со временем. Рана души не излечима. Она отпечатывается черной угольной меткой на внутренней стороне сердца и напоминает о себе постоянно.
Этери не чувствовала, как дрожат ее пальцы. И сильно удивилась, когда, прикоснувшись к щеке, поняла, что пальцы стали мокрыми. Слезы, слабость, которую она не могла себе позволить. Но, тем не менее, она плакала. А беззвучные рыдания сдавили горло.
Во что превратится любовь после предательства? Для Этери — она обратилась чернеющий сухой лепесток. Его просто уничтожить, стоит всего лишь надавить пальцем. Так и ее чувства были уничтожены всего одним касанием к ее сердцу.
— Зря ты меня не послушала, — завораживающий голос Элфи теперь показался девушке посредственным.
Она перевела взгляд на софу и, прищурившись, смогла разглядеть в потемках фигуру альва.
— Королевы не плачут, — сказал он, вытянувшись на жесткой софе.
— Они бесчувственны? — ее голос стал прежним, не таким пугающим, как ранее.
— Их слезы стоят слишком дорого. Ни один человек не расплатится.
— Уйди, Элфи, — выдохнула Этери и, как маленькая беспомощная девочка, обняла колени, прижавшись к ним головой. — Я не хочу тебя видеть.
— Тогда слушай, — хмыкнул альв. Девушка застонала от бессилия. — Иногда, чтобы подняться в небо, нужно несколько раз разбиться о землю. Ты достигнешь высот, когда лишишься всего, что было тебе дорого. Семьи, друзей, возлюбленного. Это игра, моя дорогая. Чтобы вступить в нее и стать самой могущественной фигурой на доске, нужно понимать, что больше терять нечего. И тогда ты обретешь истинную свободу. Победишь.
Его голос зазвучал подозрительно близко. Этери подняла голову. Да, так и есть. Элфи Серокрылый сидел рядом на корточках, на расстоянии вытянутой ладони от нее. Его голова склонена к правому плечу, а в черных глазах, даже в темноте, вспыхивают серебристые озорные искорки. Он говорил размеренно, негромко, обволакивая и создавая флер очарования. И на миг Этери забыла о том, что ее сердце разрывается на части. Все ее мысли занимали слова Элфи.
— Ты готова статькоролевой? — все тем же спокойным, завораживающим голосом спросил альв.
Этери сразу поняла, что он говорит вовсе не о троне, а о фигуре в шахматах (Элфи явно вынес что-то новое для себя с той стороны). Королева — самая сильная фигура на шахматной доске. И эта роль отведена ей.
Вопрос Элфи на самом деле звучал иначе и читался между строк.
“Готова ли ты потерять все, что обрела, и обрести то, о чем не ведала?”.
Сквозь затуманенное болью сознание, ее губы сложились в односложный ответ:
— Да.
Стилет в руках Этери превратился в игрушку. Она играла с ним, подбрасывая в воздух, и ловила за кончик лезвия. В теплом желтом освещении он отражал часть гостиной в ее комнате: стеллажи с книгами и комфортную чайную зону. В очередной раз поймав стилет, Этери мимолетом подумала, что неосознанно перенимает привычки Авалоны. Когда хэлле было тяжело, она всегда хваталась за оружие, будь то родной клинок или маленькие метательные ножи. Удовлетворение разлилось по ее телу, стоило прикоснуться к лезвию стилета или клинку Экскалибура, приставленного рядом к креслу.
Элфи разжег камин и сейчас ютился около огня. Не грелся, а вглядывался в играющее с поленьями пламя.
— Я не могу, — устало произнесла Этери, откинувшись на мягкое изголовье кресла.
— Не говори так, — строго оборвал ее альв. Он обернулся, и его взгляд, лениво коснувшийся девушки, не предвещал ничего хорошего. — Ладно, — продолжил он чуть мягче, — не будем об этом. Перейдем к самой легкой части нашего коварного плана.
Элфи усмехнулся так, как умел только король Верхних и Нижних Сид, и занял кресло напротив.
— Зачем разжигать войну, если существуют мирные способы вернуть себе трон? К чему лишняя смерть и разруха? — его улыбка стала шире в свете огня, напоминая оскал дикого животного. Элфи поддался вперед, не сводя пронзительного взгляда с глаз Этери. — Ты красива, Этери Фэрнсби.
Неожиданный комплимент. Впрочем, лесть не поможет ему заполучить ожидаемое “да”.
— И что? — ее бровь скептически приподнялась.
— Как говорят люди: “Красота — страшная сила”. Я впервые с ними согласен. Красота может спасти, а может уничтожить. Все зависит от того, какую стратегию ты выберешь. У нас на пути к короне стоит армия Империи Сион, Астровый Совет и четыре драгоценных камня императора, ну и, — альв издал презрительный смешок, — младший принц, эрцгерцог Вардан. И как раз таки последний протянет нам дружескую руку помощи.
— Ты бредишь? — нахмурилась Этери. — Почему ты решил, что враг может стать другом?
— Потому что наш принц — молодой, зрелый мужчина, — без смущения ответил альв.
Девушка растерялась.
— А ты молодая, красивая женщина…
Элфи замолчал, а Этери наконец, поняла, к чему он все это время вел. Она вскочила с кресла, крепко сжимая в руке стилет дрожащими от возмущения пальцами. От злости, охватившей ее, черные волосы взметнулись,
