Сердце сокола - Галина Васильевна Герасимова
Алёнушка, похоже, не верила, что муж может взять и увести меня прочь, но я не собиралась с ним спорить. Тем более что внутри словно чёртик поселился – хотелось показать сестрице, что Финист мой. Слова шептуна, что она хотела залезть в его опочивальню, не давали мне покоя.
Я обняла мужа, спрятав лицо на груди. Не отдам. Пусть я не красавица, но с лица воды не пить. И любит он меня такую, какая есть.
– Ты идёшь? Мы проводим тебя до опочивальни, – бросил Финист через плечо, и Алёнушке ничего не оставалось, как последовать за нами.
Глава 7
Утром мы с мужем взяли Пенку с Ветром и поехали на постоялый двор. Не терпелось увидеть батюшку. Раньше мы не расставались надолго, дольше недели он в отъездах не бывал, а тут почти месяц минул. Первой я повстречала Варю – та привыкла вставать на ранней зорьке и сейчас не сдержалась, выскочила за ограду в большой город. А может, подарок мужу прикупить решила, кто знает. Я заметила её издалека и, соскочив с Пенки, бросилась навстречу, совсем забыв о том, что и сама замужем и должна вести себя чинно. Финист только посмеивался, глядя на нас.
– Лада, да ты никак похудела? И волосы теперь заплетаешь иначе, совсем по-взрослому. А платье тебе как идёт! – восторженно воскликнула Варя.
Для встречи с родителями я намеренно надела новое тёмно-зелёное платье, а сидело оно на мне лучше прежних. Благодаря занятиям с мастером я скинула десяток фунтов: лишившись башни, Вран быстро нашёл ей замену – высокий склон на окраине города, – и гонял меня по нему нещадно. Несколько раз, немного в стороне, я встречала молодых колдунов, которые тоже бегали. Мы молча кивали, если замечали друг друга, а дальше вновь бежали вверх-вниз по склону. Конечно, худышкой я не стала, но второй подбородок ушёл, и теперь я была просто пухленькой, а не толстой, как раньше.
– Полно, Варя, лучше расскажи, какие новости, – остановила я её хвалебные речи.
– Тю, да какие новости? У нас всё по-старому. Только учителя танцев отправили восвояси, да Митька ушёл жить в деревню к племяннице тётки Фроси.
Она украдкой посмотрела на стоящего поодаль Финиста и понизила голос. Муж отошёл к конюшне, чтобы я могла поболтать в своё удовольствие.
– Вернулся Митька совсем разбитым, – прошептала Варя, пока мы шли по двору. – Без слёз не взглянешь, девки его утешить пытались, да всё без толку. Признался, видать, что тебя любит?
– Признался. – Я тоже бросила взгляд на Финиста. Готова спорить, что он прекрасно слышал наш разговор. Иначе отчего появилась знакомая складочка над бровями?
– В общем, помаялся он с недельку да запил. Надирался так, что Митрофан Степанович как-то раз самолично его высек. Потом тётка Фрося вмешалась, написала племяннице в деревню, та лет пять назад мужа схоронила да с дитём малым на руках осталась. В общем, к ней Митьку и отправили, вроде как помочь сарай поставить, а на деле… Не пропадать же парню? Эта вдовушка дурь-то из него повыбила. Тётка Фрося говорит, что к осени свадьбу сыграют, или она свою племянницу не знает! Может, и лучше Митьке там будет, – вздохнула Варя, а затем тряхнула головой. – Да что я на тебя тоску нагоняю? Пойдём лучше внутрь, поговоришь с Митрофаном Степановичем. Он после вашей свадьбы всё переживал, всё боялся, что с мужем тебе плохо будет. А тебя, как вижу, муж любит?
– На руках носит, – призналась я и сунула Варе заранее заготовленный мешочек с подарками. – Держи, тут тебе гостинец да тётке Фросе. Пусть не забывает меня. Жаль, что она с вами не приехала.
– Скажешь тоже! Чтобы она всю столицу с ног на голову перевернула? Хотя жаль, конечно, что она такой красоты не увидит. Я вот точно никогда раньше таких чудес не встречала! – Варя шустро прикрепила мешочек к поясу и закрыла передником. Я улыбнулась – надеюсь, ей придутся по нраву бусы из янтаря. Вран говорил, что янтарь болезни гонит прочь, а Варе, судя по округлившемуся животу, болеть нельзя.
– Ой, вот же бедовая моя головушка! Я и не спросила, откуда ты узнала, что мы приехали?
– Алёнушка к нам ночью наведалась, вот и рассказала. Только ты не болтай об этом, мачехе и батюшке я сама скажу, а то осерчают сильно.
– Ох ты ж, дела какие! – запричитала Варя, но достаточно тихо, чтобы услышала только я. О проказах сестрицы она знала не понаслышке, частенько сама становилась жертвой её шуточек, но никогда не наушничала и не жаловалась. – Как Алёнушка? В порядке?
– Спит как младенец.
Перед уходом я заглянула к сестрице – та спала сладким сном, прикорнув на краешке кровати. Похоже, и вправду умаялась, добираясь до нас.
– Ну и славно. Я как чуяла, что она натворит чего-то, следила за ней весь вечер. Но чтобы ночью умчаться? А если бы её схватил кто? – сетовала Варя.
Тут она, конечно, права была. Алёнушка рисковала честью и жизнью ради своей прихоти, и спускать этого я не собиралась. Нас с родителями ожидал долгий и серьёзный разговор, но сначала я просто хотела обнять их после долгой разлуки.
* * *
Батюшка проснулся с первыми петухами и сейчас чинно завтракал, усевшись за деревянным столом. Видеть его с ножом и вилкой, аккуратно отрезающим от куска прожаренной говядины маленькие кусочки, было необычно. Дома батюшка не стеснялся кушать так, как нравится, и мог рукой куриную ножку ухватить, если проголодался.
– Оладушка? – загрохотал он на весь зал и вскочил со скамьи, едва не опрокинув её. Благо народу было немного, и поднятый им шум не привлёк особого внимания. Я подлетела к отцу, обняла – не думала, что так соскучилась! – Что-то ты похудела… Плохо кушаешь? Или не кормят тебя? – Он с беспокойством охлопал мои бока, а я захихикала: щекотно.
– Что ты, батюшка! Я же сама хозяйка – что захочу, то приготовлю! – улыбнулась я, отпуская отца, и отступила к подошедшему Финисту, взяв того за руку. Муж волновался: покусывал нижнюю губу и тер старый шрам на подбородке.
– Здравствуй, Митрофан Степанович! – поклонился он.
– Здравствуй и ты, Финист Кощеевич. Думал к вам в гости пожаловать, а вы сами явились. Небось, с помощью ваших
