Ведьма по назначению (СИ) - Милославец Людмила Николаевна
Лорд отшатнулся от дочери и, гневно сверкнув глазами, сжал кулаки.
— Я убью его, — прошипел он, выставляя напоказ клыки.
Но леди Аэста вновь подняла руку, останавливая отца.
— Я не для того оставила эти отметины, чтобы подвигнуть вас на месть, лорд Ррон, — холодно проговорила она. С ее кожи стремительно исчезали все признаки необузданной страсти любовника. — Это, как я вам только что сказала, не похоже на милорда. Вы понимаете, что это значит?
Лорд Ррон внимательно посмотрел на дочь.
— Ты хочешь сказать, что …
— Мало кто знает, но милорд Тавери настолько заботится о своих женщинах, что в первую же ночь дарит временной избраннице каплю своей крови. Так он связывает ее и себя, чтобы всегда иметь возможность прийти ей на помощь. И даже расставаясь, милорд никогда не лишает бывших любовниц своего покровительства.
— Ты с ума сошел, — вновь прошептал потрясенный Тарелий. — Так себя подставить. Это же полный … в общем ты понял.
Эвлонд хмуро молчал. Император сурово сжимал зубы, крылья его тонкого носа трепетали от едва сдерживаемого гнева.
Вампир изумленно поднял бровь:
— Это значит, что у тебя тоже была его кровь?! И ты …
— Не спешите с выводами, отец, — прервала его Аэста и, потянув за цепочку, достала из-за корсажа крохотный медальон в виде капельки. — Его кровь со мной. Но теперь вы понимаете, что я пыталась вам сказать? Он в опасности. Кто-то начал на него охоту. Отец, найдите эту тварь! Пусть я больше никогда не вернусь к Эвлонду, но я должна знать, что ему ничего не грозит!
— Ты думаешь, это кто-то из его бывших? — спросил вампир совершенно другим тоном.
Теперь в его глазах горел профессиональный интерес. Он брал след.
— Нет. Вопреки досужим сплетням, у него было не так много женщин, как говорят, и он очень разборчив в своих связях, потому что милорд ни за что не оскорбит женщину недостойной соперницей. Расставаясь, он никогда не устраивает безобразных разбирательств. Просто однажды утром бывшая возлюбленная получает черную розу и шкатулку с драгоценностями. Более того, он ни в коем случае не выдаст имя отставленной пассии. И Эвлонд ни под каким видом не дает повода любовнице надеяться на что-то большее. Так что причин для обид нет ни у кого.
— Выходит, кто-то знал, что для вампирских чар необходима кровь жертвы, и постарался достать ее, — негодующе проговорил лорд. — К тому же он сделал так, чтобы подозрение пало на тебя.
— И чары эти — страсть, — в тон ему добавила Аэста. — И это были не просто заклинания на непреодолимое влечение. Обрати внимание на совершенно неадекватное поведение милорда. В простое, по сути, любовное заклинание была вплетена темная энергия проклятия, которая и усилила вожделение многократно, довела до неистовости и потери контроля. Но после … он даже не дождался утра, как делал это обычно, ушел, не сказав ни слова, словно чужой — это тоже не в его привычках.
— Кому-то было выгодно нас рассорить. Ведь он знал, что я не прощу такое к тебе отношение и брошу вызов.
— Совершенно верно.
Шар медленно сжался и потух. В кабинете повисла гнетущая тишина.
— Этой записи можно верить? — с трудом проговаривая слова, спросил Тарелий.
— Вполне, — ответил жрец, — я сам списал ее с памяти призрака, которого прислал лорд Ррон.
— Они пожертвовали призраком своего родственника?! — не веря услышанному, воскликнул неугомонный Тарелий.
— Леди Аэста, по-видимому, прислала призрак своей горничной, которая погибла, спасая ее во время пожара. Леди в то время была еще младенцем, — глухо ответил ему Эвлонд.
— Ты ничего не хочешь объяснить? — подал наконец голос император.
— Нет.
— Но ты понимаешь, надеюсь, что означают ожоги на теле этой женщины?
— Не совсем, — признался Эвлонд.
— То есть ты не помнишь, как истязал леди Ррон? Свечи там, магический луч из пальца или еще какая-нибудь штуковина? — Тарелий неопределенно покрутил рукой в воздухе. — Странно, никогда не замечал за тобой садистских наклонностей. — Он изучающее воззрился на брата, как будто заново открывал его привычки. — Хотя … помнится в детстве, ты здорово надо мной издевался. — Задумчиво протянул он.
— Будь серьезней! — одернул его император и кивнул жрецу. — Рассказывай.
Варис откинулся в глубину кресла, сложил перед собой пальцы и задумался на мгновение.
— Как вы знаете из истории рода Огненных драконов, мы пришли в этот мир десять тысяч лет назад. Но правда, по которой наш род был вынужден покинуть родной мир, никогда не была раскрыта до конца. Сегодня, по-видимому, пришло время сделать это.
Так получилось, что мы с императором являемся единственными кто помнит то время. Мы последние из тех, кто вылупился из каменных яиц после прихода Огненных в этот мир. Память предков передалась нам, и мы видели наш прежний мир через их воспоминания.
— Как это?! — не сдержал изумленного возгласа Тарелий. — Буквально … из яиц?!
Жрец грустно усмехнулся:
— В прямом смысле этого слова.
— Уф-ф! — выдохнул Тарелий и посмотрел на не менее изумленного Эвлонда.
Но старший брат мог лучше контролировать свои эмоции, хотя по его округлившимся глазам было видно, что и ему это удалось с большим трудом.
— Наш родной мир, в отличие от этого, являет собой одну сплошную пустыню, — продолжил рассказ жрец. — Там есть горы и равнины, высокогорные, ровные, как стол, плато и изрезанные холмами плоскогорья, но там нет морей, озер и рек. Вся вода находится глубоко под землей, в пещерах и бездонных карстовых провалах. Поэтому там нет и растений, растущих на поверхности планеты. Три беспощадных звезды-светила иссушают почву днем, и два не менее жестоких спутника охлаждают ее до сильного мороза ночью.
— Но там есть жизнь, полная своего сурового очарования, — вдруг печально произнес император. — Вечером, на закате, и утром, на рассвете, драконы вылетали из пещер и носились над бескрайними пустынными просторами. Быстроногие орлены и грациозные ларни выходили из укрытий и нежились под еще неяркими лучами светил. Ширококрылые орданы соперничали с нами в быстроте полета. И всем этим миром правил великий и справедливый род Огненных драконов. Наш род!
— Да, — согласился с ним жрец. — Я помню.
— Огненные умели летать? Невероятно! … Но что же случилось с вашим миром? — спросил Тарелий.
— Пришла она! — непонятно ответил император, и жрец согласился, кивнув.
— Кто? — вмешался в разговор Эвлонд.
— Черная Дева, — ответил жрец.
— Ведьма? — переспросил Эвлонд.
— Это была не просто ведьма, — задумчиво проговорил Варис. — Она была человеком и самой королевой интриг и коварства.
— Чего же она хотела? — удивился Тарелий.
— Чего хотят самовлюбленные натуры? Как обычно: власти и поклонения, восхищения и вседозволенности, — усмехнулся император.
— У нее получилось? — спросил Тарелий.
— Ну, мы же здесь, — ответил жрец.
— И? …
— Значит, получилось, — подвел итог Эвлонд.
— Род Огненных драконов был вынужден спасаться, опороченный ведьмой. На престол взошел слабый и безвольный Эварод, из рода Полуденных драконов, которым она манипулировала как хотела, — продолжил Варис. — Но нашим предкам несказанно повезло. Из неведомых глубин вселенной явилась маленькая девочка — Саэнна Бьянн Деаргет. Магиня, открывшая тропы между мирами. Огненные искали подходящий для жизни дом — она помогла им, сама того не ведая. Они нашли его здесь, в этом мире.
— И как это связано со мной? — нетерпеливо спросил Эвлонд.
Жрец и император переглянулись.
— Дело в том, что этот мир не совсем подходил Огненным по нескольким причинам, — осторожно ответил жрец. — Вы, наверное, обратили внимание, каким был наш прежний мир? Там была пустыня, жаркая днем и холодная ночью. А здесь была постоянная изнуряющая стужа — царство вечной зимы. Континент был сплошной холодной и заснеженной пустыней. Только в прибрежных районах да на островах и архипелагах, омываемых теплыми течениями, существовала скудная жизнь, да и то их обитатели вели между собой бесконечные сражения.
