Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

— Подожди, — тронула за руку Виктора Ольга. — Позволь мне. Борис, скажи, когда ты сделал татуировку?

— Какую татуировку?

— На плече. Ты не помнишь?

— Нет. Это, вероятно, ошибка. Я никогда не делал…

— А что тогда это? — и Ольга указала ему на задранный рукав тенниски, где краснел след от татуировки.

— Что?… Я не знаю…откуда это взялось.

— Виктор, Василий Васильевич, — позвала девушка, — давайте отойдем, есть разговор не для чужих ушей, — и когда они отступили на несколько шагов в темноту, сказала. — Я парня исцелила, как могла, но ему теперь нужно отлежаться, и лучше всего это сделать в больнице, в неврологическом отделении. Бориса там тщательно обследуют и помогут прийти в себя. Кстати, папа, — взяла Ольга отчима за руку, — ты когда-то говорил, что заведующий неврологией владеет гипнозом. Как думаешь, он сможет помочь парню вспомнить прошлое?

— Не сомневаюсь, что постарается, — ответил отчим. — Предложение хорошее, что скажешь, Виктор? — Ничто так не сближает людей, как часы, проведенные среди могил, потому что мужчины даже успели подружиться и перейти на "ты". — Вот только, Оля, ты тоже поедешь в больницу.

— Зачем?

— Забыла, что говорила мать?

— Что? — голос Виктора стал обеспокоен. — Что такое?

— Зоя предупредила, — начал разъяснять Васильевич, — что первые 12 часов после ритуала, как бы это сказать…самые неожиданные. У девушки может начаться любая реакция, поэтому я предлагаю провести эту ночь в больнице под пристальным наблюдением. Сделаем тебе, малышка, успокаивающий укольчик, — погладил по плечу Ольгу отчим, — и поспишь себе с комфортом в "господской" палате родного отделения.

— Я категорически "за", — решительно заявил Виктор. — И предупреждаю, Оля, будешь сопротивляться, запакую, как Бориса, в наручники и увезу силой. Больше так рисковать я не намерен, хватит и одного раза.

— Хорошо-хорошо, успокойся, я поеду, — ответила девушка.

Виктор закончил эту ночь, сидя в мягком кресле "господской" палаты. Он почти не сводил глаз с Ольги, которая спала, подключенная к лучшей, как выразился Васильевич, "аппаратуре реагирования".

— Как только услышишь тревожный сигнал, который начинает звучать при наступлении каких-либо аномалий в организме, сразу вызывай меня. Я пойду пока быстренько попрощаюсь с Зоей, её Володя отвезет домой, а потом буду в ординаторской, — выходя из палаты, шепнул Василий.

Вот Виктор и караулил свою красавицу, с любовью вглядываясь в ее изысканные черты, и снова удивлялся превратностям судьбы, которая одарила его такой женщиной. Он, самостоятельный и даже крутой (по местным меркам) зрелый мужчина, который никогда не позволял собой командовать (особенно женщинам), и так вдруг попал. Влюбился насмерть, до беспамятства, до сердечного приступа, ведь не дай Бог, случись что с Ольгой, он этого бы просто не пережил. И зависимость от молодой девушки, которая не подчинялась ему и жила собственной жизнью, порой так раздражала Виктора, что он шел в спортзал фирмы и до боли в руках лупил боксерскую грушу. Но предложи ему Господь все вернуть обратно, к жизни без красавицы Коляды, он не стал бы даже Его слушать, потому что никакие собственные желания и прихоти не шли в сравнение с тем, что давала ему Ольга. Это — ощущение молодости, здоровья (а Виктор не сомневался, что его незаметно вылечили от всех болячек), потрясающего секса и проникновенных ласк, но главное — в жизнь Засухи вошла Тайна. Куда только и подевались серые тоскливые будни? Растворились тихо в лиловых сумерках, как в волшебной сказке.

Виктор выключил торшер и откинулся на спинку кресла, тихо радуясь тому, что наступает утро, следовательно, угроза ночи миновала. За стеной тихо шлёпала тряпка, это санитарка мыла пол к сдаче смены, слышались голоса пациентов, которые шли умываться в другой конец коридора, откуда-то доносилась музыка и новости утреннего телевидения. Эти обыденные звуки настолько расслабили Засуху, что он, наконец, решился закрыть глаза.

И сразу же зазвучала сирена.

Василий Васильевич потом больше двух часов не мог привести Ольгу в сознание. Конвульсии, от которых девушку трясло, как в лихорадке, слава Богу, удалось снять, сердцебиение ее выровнялось, а вот в сознание она не возвращалась. И это ее состояние было настолько странным, что приглашенный лучший специалист-невропатолог только свистнул от удивления.

— Честно говоря, — медленно сказал он, — очень странный случай, потому что я даже не могу утверждать, что Ольга, так сказать, за порогом.

— Можно яснее? — голос Виктора выдавал его панику, поэтому врач поспешил успокоить его, добавив невероятное:

— Я считаю, что девушка просто спит. Да-да, это кажется странным, но так оно и есть. Василий Васильевич, — позвал он коллегу, — обрати внимание, как бегают зрачки Ольги под веками. Так происходит, когда человек видит сны. В течение ночи это состояние длится два-три раза по несколько минут, хотя нам кажется, что мы видим сны всю ночь. А вот у Ольги состояние активного сна тянется уже больше часа, что является большой редкостью и абсолютно непонятной аномалией.

Васильевич и Виктор обменялись понимающими взглядами…и промолчали. Не рассказывать же коллеге-доктору, как Ольга, на самом деле, провела эту ночь.

— Что нам делать? — голос Васильевича был сдержанным.

— Ждать. Больше ничего посоветовать не могу. И не переживайте так, мужики, все будет хорошо, увидите. Я пока ухожу к себе, у меня сегодня дел невпроворот, но если в состоянии девушки произойдут изменения, неважно, хорошие или плохие, немедленно вызывайте меня, договорились?

А еще через час Ольга очнулась и чувствовала себя при этом так хорошо, что даже не могла поверить в то, что рассказывал ей Виктор.

— Как там Борис? — в конце разговора спросила она.

— Нормально, лежит, пьет таблетки и ничего не понимает.

— Что ж, худшее миновало, а дальше жизнь покажет.

На что Виктор прижал ее к груди и крепко поцеловал.

18

По требованию родных Ольга провела в больнице еще одну, "контрольную", ночь, после чего Засуха забрал ее домой.

А вот у Бориса, ее ночного визави, дела шли гораздо хуже, потому что парень, узнав о своих ночных "подвигах", едва не рехнулся. Он даже упросил Васильевича допустить его к Ольге, чтобы попросить прощения.

— Я разрешил, надеясь, что ваша встреча улучшит состояние Бориса, — объяснил отчим. — И парень перестанет зацикливаться на чувстве вины, а все свои усилия направит на преодоление барьера, который торчит в его мозгу, цитирую, "как стеклянная сковорода наизнанку".