Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

Виктор тоже было дернулся к Ольге, но сразу остановился, принимая право матери первой обнять своё дитя, поэтому сосредоточился на неизвестном, который лежал рядом с девушкой, уткнувшись лицом в землю.

— Переверните и посветите, — распорядился Засуха.

И когда приказ был выполнен, тишина кладбища взорвалась длиннющими матами и руганью — фонарики осветили лицо одного из охранников, Бориса Малеванного, который тоже сегодня стоял в окружении, и вместо того, чтоб охранять Ольгу, прибежал её убить. Руки парня сразу надежно сковали наручниками, а ноги опутали прочным шпагатом, и лишь потом его осмотрел Васильевич.

— Жив, — сказал он и сразу отошел в сторону, более подробно осматривать человека, пять минут назад пытавшегося убить Ольгу, отчим не собирался.

— Что ж, это хорошо, — ответил Виктор.

И Зоя от его тона даже вздрогнула — удовольствие в голосе Засухи, будто морозом сковало ей спину. Но она молчала, понимая, что вмешиваться не стоит, нападавшего уже ничто не спасет от страшных мучений и кары. А через мгновение, очнувшись, застонала Ольга. Она открыла глаза и медленно осмотрелась, пытаясь понять, что творится вокруг, а затем, с помощью матери, села и тихо спросила:

— Где?

— Вон, слева, — прошептала Зоя, нежно поддерживая её за плечи.

— Подожди, — отклонила руки матери Ольга, тряхнула головой, перевернулась на колени и, протянув руку, коснулась лба незнакомца. "Боже! — ужаснулась девушка. — Несчастный парень".

— Виктор! — крикнула девушка, и через мгновение, оторванная от земли, оказалась в крепких мужских объятиях. Засуха, не обращая внимания на подчиненных, родственников Ольги и всего мира, жадно целовал и ощупывал ее, с облегчением выдыхая так долго сдерживаемый воздух, и только удостоверившись, что она начинает отталкивать его, как вполне здоровая, поставил любимую на землю.

— Как ты, девочка? — хрипло спросил он.

— Я - нормально, но речь сейчас не обо мне.

Ольга вновь наклонилась к телу нападавшего парня и коснулась его, чтобы убедиться в своей правоте, а потом громко сказала:

— Он не виноват.

— Что-о-о???

— Это колдовство, понимаешь?

— Не говори так, — заорал в ответ Засуха. — Видела бы свою шею в синяках!…Не виноват!…Да он чуть не убил тебя! Я даже не знаю, как ты вообще осталась жива?

— Его заставили, Виктор, — Ольга старалась сдерживаться, хотя самой хотелось кричать. — Он был словно под гипнозом. А сейчас парень просто умирает, потому что ему это тоже приказали. Хотя после удара силой, который я ему нанесла, тоже выжить трудно.

— Вот и хорошо, — неумолимо ответил Виктор. — Не придется руки марать.

— Но я могу помочь! — уже не сдерживаясь, закричала девушка. — А если он умрет, мы никогда не узнаем, кто его заставил это сделать.

— Ольга права, — вмешался Володя. — От смерти Бориса мы только проиграем, во-первых, ничего не узнаем о заказчике, а во-вторых, нам придётся объясняться с милицией, откуда труп и как его убили.

— Ладно, Оля, — грозный тон Виктора почти не изменился, но он сделал шаг в сторону и сложил руки на груди. — Делай, что считаешь нужным.

— Тогда, мама, — повернулась к Зое девушка, — мне нужно, чтобы ты восстановила круг, и все отступили на несколько шагов.

— Зачем? — подняла брови Зоя.

— Мне мешают чужие эмоции. И давай быстренько, прошу.

— Как хочешь, но я никуда не пойду, — неожиданно уперся Виктор.

— Парень в наручниках и связан, — отмахнулась от него Ольга. — Что он может сделать?

Через минуту, оставшись одна, девушка уселась возле головы своего нового "пациента" и, помолившись, положила руки ему на виски. Привычно подключив воображение, Ольга нырнула в глубь чужой сущности, пораженно вздыхая: "Господи, за что такая боль? И как он её терпел? Что же с ним сделали?…И где?…Где эта гадость, которая так мучит беднягу?…Ага! Вот она!…Ни фига ж себе! Ох, прости, Боже, за слово негожее".

На предплечье парня, задрав короткий рукав тенниски, Ольга обнаружила татуировку, сделанную, на вид, совсем недавно. Девушка не рассматривала рисунок, на это не хватало ни времени, ни желания, но она была уверена — именно от этого тату идет вся дрянь, изменившая парня, поэтому первое, что сделала — это припекла рисунок изнутри, разрушая силу проклятия. Пациент дернулся, выгнувшись дугой, но затем снова упал, обмякнув, а Ольга, переведя дух, продолжила лечение, краем глаза приметив, как Зоя силком оттаскивает Засуху подальше от круга.

— Успокойся, — тем временем, шептала Зоя Виктору. — Это Ольга нашла черную метку, которую поставили на парня. И только теперь начнет его лечить.

— Как лечить? — сбоку тихо поинтересовался Володя.

— Найдя средоточие черной силы, её вначале нужно убрать до последней капли, и лишь потом включить организм пациента на режим выздоравливания, помогая ему и снаружи, и изнутри. Только не спрашивайте меня о подробностях, я их не знаю. Пусть Ольга сама вам объясняет.

— Да нет, спасибо, — Володя развернулся к своим подчиненным, которые с волнением и неприкрытым любопытством смотрели на действия девушки, и грозно рыкнул:

— Вы что — в театр пришли? А ну, быстро работать! Еще раз прочесать кладбище и прилегающую к нему территорию! Всех, кого найдёте — немедленно задерживать. — Когда охранники исчезли в темноте ночи, он зажег сигарету и вздохнул. — Все равно это уже бесполезно.

— А меня интересует, — тихо заметил Виктор, — почему Борис ждал до последнего? Ведь он мог вмешаться в любой момент.

— Думаю, это месть, — ответила Зоя. — Этакий "подарок" на прощание.

— Подарок от кого? И почему лишь сейчас?

— Вот опомнится парень, все и расспросим…надеюсь.

— А что? Можем и не узнать?

— Если действовал опытный колдун, а я уверена, что так и было, то у вашего Бориса возможен провал в памяти.

— Все, — послышался спокойный голос Васильевича, — кажется, Оля закончила. Давай, Зоя, снимай свои чары и разрушай круг, а то не хочется, как тот бедняга, визжать от боли.

Взгляд у очнувшегося Бориса, который вглядывался в знакомые лица, освещенные фонариками, был диким и испуганным.

— Где я?…Что со мной? — лепетал он тихо, пока не понял, что лежит в наручниках и связанный, и тогда громко спросил. — Что происходит, Виктор Максимович?

— Это ты нам скажи, — ответил начальник.

— Я? — глаза парня увеличились почти вдвое. — Я не знаю…то есть, не помню.

— Подожди, — тронула за руку Виктора Ольга. — Позволь мне. Борис, скажи, когда ты сделал татуировку?