Ключ к счастью попаданки (СИ) - Светлана Машкина
Другие чесали затылки, лузгали семечки, поправляли платки и фартуки и искали в моих словах второе дно. Им очень хотелось узнать, какую выгоды я преследую и чего, в итоге, добиваюсь.
Не хочу же я, на самом деле, остаться в старых девах! Потому, что если вдруг торговля пойдёт и я начну зарабатывать деньги, женихов мне не видеть, как своих ушей. Ибо ни один мужчина, в здравом уме и трезвой памяти, не пожелает жениться на непослушной и бестыжей девке, готовой кормить саму себя! Такая, бессовестная, того гляди ещё и мужику чугунок в руки всунет, да захочет, чтобы он похлёбку варил. Смех и грех, короче.
Зато третьи быстро прикинули, откуда дует ветер и на следующий день у меня было всё необходимое. Кроме ведёрного чугунка, на лавке стояли ещё четыре разных размеров. Плошки, кружки, ткани, лопатки для сыра и творога, туеса большие и маленькие — добра стало почти столько же, сколько до погрома. Оплаты люди не хотели — всех доброжелателей интересовали условия, которые я предоставила Гринке.
В итоге почти два десятка семей получили право в будущем не платить мне ежегодную медяшку. Хотя, почему медяшку? Я ведь не один вид молочки планирую делать, так что мои односельчане сохранили себе как минимум пяток медяшек. За год они точно сэкономят.
Глава 40
В сарайке всё так же весело похрюкивали свинки, гуси, переваливаясь с боку на бок, с утра пораньше удалились на речку. По двору с деловым видом расхаживали куры. Петух, как полноправный владелец гарема, находил какие-то только ему известные вкусности и громко подзывал своих жён. Жёны торопливо прибегали и тщательно склёвывали угощение, а петух шефствовал дальше в поисках добычи.
— Мужик, — уважительно заметила я.
А где мои красотки жёлтые с чёрненьким? Где три экзотические курочки, которыми со мной поделилась Феня?
В сарайке их не было, в курятнике тоже. Я два раза обошла двор, покричала, призывая своих хохлатых-пернатых малышек, но они так и не вышли.
Да куда делись-то? Перелететь через забор не могли, убежать тоже. Даже если я оставила калитку открытой и куры выскочили на улицу, к вечеру они всё равно бы вернулись в родной курятник. Остальные-то здесь!
— Цыпа, цыпа, цыпа, — опять позвала я.
— Кукареку! — громко сообщил петух.
— Что — кукареку? — рассердилась я. — Не смотришь вообще за своими женщинами! Трёх самых красивых проворонил!
Петух ничего не ответил. Склонил голову, стал сосредоточенно рыться в пыли.
Пока подкисает новая партия молока, я решила сделать что-нибудь вкусное. Хлеб с мёдом, как основное лакомство изрядно надоел. В чулане остался маленький кувшин простокваши, которую я делала для себя. Она немного перекисла, но для манника вполне подойдёт. Только чем заменить соду? Интересно, она вообще есть в этом мире?
Помнится, Пекас как-то обжёг руку и присыпал её белым порошком. То ещё лечение, на мой взгляд, но порошок надо проверить.
Я полезла в сундучок с лекарствами. Порошков в нём оказалось несколько. Один, грязно-серый, я вообще не поняла из чего, но почему-то знала, что им присыпают раны. Нет, ну не антибиотик же, в самом деле! Второй тоже узнала по запаху — от диареи, точно. Зато третий на вкус оказался содой, правда, не слишком хорошо очищенной, с примесями. Ничего, мне надо-то совсем немного.
Итак, приступим! От удовольствия, что скоро я буду есть почти настоящий манник, я потёрла руки и улыбнулась.
Как мало, на самом деле, человеку нужно для радости! Тёплый дом, хорошая еда и надежда стать счастливым — уже великая радость.
Рецепт манника взяла самый простой. Стакан кефира, стакан сахара, стакан муки и стакан манки. Кефир с успехом заменит простокваша, сахар заменит мёд, крупа, немного крупнее, но всё равно подходящая, у меня есть, мука стоит в чулане.
Осталось добыть уксус или лимонный сок, чтобы погасить соду.
Лимона, конечно, не было, зато вдоль забора росли высокие лопухи на толстых красноватых стеблях. Ревень! Это же сколько всего сделать можно? Пироги с ревенем, варенье, компоты!
Мои мысли понеслись вскачь. Если здесь так отлично растёт ревень, то я знаю, как расширить своё производство. Для начала сварю вкусный джем — на пробу. Должно получиться хорошо, но всё равно надо проверить, какой вкус получится у ревеня с мёдом.
— Ульна, ты, никак, головой повредилась? — закричала через забор Данка. — Зачем траву у забора полешь? Чем она тебе помешала?
— Я ревень дёргаю!
— Вижу, что дёргаешь! Только зря стараешься, не клюют куры кисляк, не любят они его.
Вообще-то, я даже предлагать не собиралась. Моих скромных познаний вполне хватает на то, чтобы понять, что ревень, или, как называют здесь, кисляк — плохая пища для птицы. Слишком уж много кислоты, так и желудок испортить недолго.
Я нарвала целую охапку и понесла в дом. От любопытства соседка чуть не перевалилась через плетень.
— Сама буду есть, — объяснила. — Что-то кислого охота.
Зря сказала — только заинтриговала Данку ещё больше. Она открыла рот и вытаращила глаза. Потом, видимо, немного придя в себя, засеменила вдоль забора, не сводя с меня глаз.
— Ульна, ты как себя чувствуешь-то? Помочь тебе надо? Или угостить чем? Огурчика солёного не достать из погреба? Прошлогодний, правда. Зато кислый — вырви глаз! Будешь?
Я отрицательно покачала головой. Не понять мне соседку — то пытается обидеть, то заботится и хочет угостить своими разносолами. Странная женщина, короче.
— Ты бы зашла ко мне, раз уж сама не приглашаешь, — продолжала Данка. — Посидели бы по бабьи, поговорили.
Она вздохнула и подтянула сползающий с живота фартук.
Из-под фартука вылетело что-то яркое. Жёлтое с чёрным… Перо моей экзотической курочки!
Я проследила за ним взглядом. Данка тоже заметила неладное и покрутила головой, выискивая, куда это я так внимательно смотрю.
— Ульна, ты чего? — не поняла Данка.
Я показала пальцем на перо, которое приземлилось с её стороны плетня.
— Помнишь моих красоток жёлтеньких? Они пропали. Откуда у тебя перо на фартуке?
Данка отшатнулась и испуганно замахала руками:
— Что ты, что ты, Ульна! Неужели решила, что я их взяла? Не видела я твоих курей, и перья не знаю откуда взялись! Как такое в голову пришло, соседка? В воровстве меня обвинять!
— Я тебя не обвиняю!
В самом деле не обвиняю! Перо могло принести ветром, или оно прилипло к одежде, когда та сушилась во дворе.
— Ой, хорошо, что Степ не слышит, — причитала Данка. — Обиды бы было — на всю жизнь.
Да что вы говорите! Какие, однако, нежные в селе мужчины! Ранимые
