У роз нет запаха и вкуса - Лея Болейн
* * *
— Ты сошёл с ума.
Отец в ранней юности увлекался энтомологией, и сейчас его легко можно было представить с увеличительным стеклом в руках и презрительной гримасой на лице, словно он обнаружил, что редкий и ценный, как померещилось сперва, экземпляр оказался обыкновенным рыжим прусаком.
— Ты сошёл с ума, — повторил отец и бесшумно положил на тарелку серебряную вилку с фамильным клеймом. Казалось, всё в этом доме было заклеймённым — от вещей до людей. За овальным деревянным столом немыслимых размеров, предназначенном для большой и дружной семьи принца Эльдера, родного брата Его Величества Дайгона, почти полным составом располагалась него, Вильяма, не так давно обретённая высокая родня. Овдовевший раньше времени Эльдер, ныне занимавший пост министра внутренних дел, неожиданно принявший самое активное участие в судьбе младшего незаконнорожденного сына, сидел, естественно, во главе стола. Справа от него оказалась тридцатипятилетняя Дайна, слева — тридцативосьмилетняя Риона. Сестры, виртуозно и синхронно орудуя столовыми приборами, украдкой сочувственно улыбнулись ему одними уголками губ.
— Что значит — ты разрываешь помолвку и отменяешь свадьбу? Так не делается, Вильем. Если ты нашёл себе… — отец снова скривился, впрочем, для постороннего наблюдателя, не знакомого с его мимикой — почти незаметно, — нашёл себе очередную женщину низкой социальной ответственности…
— Её ответственность — это моё дело. Я разрываю помолвку, но не отменяю свадьбу. Всего лишь меняю невесту.
— Ты предполагаешь, что отказать семейству Лиастель — это «всего лишь»? Нет, Вильем. Это скандал, в котором окажусь замешан и я. Имей мужество поступать по-мужски.
— Хочешь сказать, что оставить мою мать с ребёнком на руках было очень по-мужски? — Вильем почувствовал, как закипает в нём злость, холодная слепая ярость. Сестры, даже теперь, будучи сами замужними семейными дамами, как по команде опустили головы ниже. Они-то росли с Его Высочеством с самого рождения и до сих пор боялись его чуть ли не до судорог, включая старшую, сорокалетнюю Элейну, которая сегодня отсутствовала — не иначе как была при смерти, разве может быть менее уважительная причина для пропуска семейного воскресного обеда?
— Я помогал ей финансово, ты ни в чём не нуждался, — равнодушно ответил отец. — И прекрати мусолить эту тему. Я предлагал твоей матери решить вопрос с прерыванием беременности, она отказалась. У меня была законная семья, и я поступил, как требовал долг. Я никому ничего не обещал так, чтобы потом оставить обещание невыполненным, Вильем.
«Если не считать обещания верности законной жене» — Вильем не сказал этого только из сочувствия к сёстрам.
— У меня изменились обстоятельства.
— Ты говоришь о женитьбе на какой-то женщине, о которой никто никогда ничего не слышал. Хватит, Вильем. Такое волнение бывает перед свадьбой. Я сообщу Вергеру Лиастелю, что у тебя очередная блажь, к которой не стоит относится серьёзно.
— Ты свяжешь мне руки? — Вильем вытянул вперёд ладони. — Отец, я люблю эту женщину. У нас дочери…. четыре года!
Меньше всего ему хотелось, чтобы отец связал «эту женщину» с леди Альяной Койно.
Несмотря на установленный этикет, Дайна вскинула голову. Она всегда симпатизировала ему больше других его родственников по отцовской линии и одновременно была самой смелой.
— У тебя есть дочь?!
— Да. И я хочу жениться на её матери. Я не хочу, чтобы она была, как я — никому не данным никому не нужным обещанием. Мы уедем из столицы куда-нибудь подальше…
— То, что это твоя дочь, ещё надо доказать, — кисло процедил отец. — Эта женщина в курсе, что ты не носишь мою фамилию? Если этой женщине нужны деньги…
— Ей не нужны мои деньги. Точнее, твои. И твоя фамилия тоже никому из нас не нужна.
Риона ещё ниже опустила голову, а Дайна воскликнула, игнорируя почти угрожающий взгляд отца, его побелевшие пальцы, сжатые на рукоятке столового серебряного ножа.
— Ты должен обязательно нас познакомить! Наши дети подружатся! — у младшей из трёх старших сестёр Вильема был образцовый многодетный брак, образцовый муж в должности первого заместителя Королевского канцлера, образцовая «женская» деятельность — благотворительность. Несмотря на четверых детей Дайна сохранила свою энергичную активную натуру, сочетающуюся с необыкновенной искренней жалостливостью ко всем страждущим и добрым нравом, и сфера её деятельности распространялась и на здравоохранение, и на образование, и на сиротские приюты при храмах Творителя. — Но зачем же уезжать?!
— Дайна, — словно малолетнему нашкодившему ребенку, брезгливо бросил отец. — Помолчи. Вильем сейчас разговаривает не с тобой. Дай этой женщине денег, пусть уезжает. Твою жизнь и твою карьеру незначительный эпизод из прошлого ломать не должен.
— Я сам незначительный эпизод, — почти весело ответил Вильем. — В гробу я видал такую карьеру, для которой я нужен как муж Веронеллы Лиастель, а не как специалист по…
— Разговор окончен, — отец смял салфетку. — Я бы ещё понял, если бы это был сын…
Риона вдруг подняла голову:
— Если сын, то что-то бы изменилось для тебя?
— Можно было бы рассмотреть вопрос о его воспитании, после соответствующей процедуры подтверждения отцовства… — Эльдер махнул рукой. — Но тут и говорить не о чем.
— Это я знаю. Мы всегда такими для тебя были — «говорить не о чем», — неожиданно внятно произнесла средняя сестра, и Вильем посмотрел на неё изумлённо. Ему подумалось, что за шесть с половиной последних лет он даже и голоса-то её не слышал толком. — А теперь ты требуешь от Вильема, чтобы он был таким же, как ты. Но у него, в отличие от тебя, к счастью, есть сердце.
— У него есть юношеская дурь, которую, к сожалению, никто из него вовремя не выбил. Вильем, я запрещаю тебе покидать столицу…
— Я пришёл не за разрешением. Я пришёл уведомить о том, что женюсь на другой женщине и, вероятно, уеду. И мне нужен сэр Лероль. На полдня максимум. Я думаю, будет правильнее обратиться через тебя, а не непосредственно к Его Величеству.
Лероль был королевским лейб-магом высшего порядка, и в этом качестве должен был постоянно находиться в шаговой доступности от Его Величества Дайгона. В исключительных случаях Лероль оказывал услуги и кому-то ещё, например, королевским родственникам.
— Что случилось? — обеспокоенно сказала Дайна, продолжая игнорировать отца, и мысленно Вильем почти восхищался ею.
— Я потом расскажу. Личный конфиденциальный вопрос.
— Чтобы освидетельствовать помутнение твоего рассудка, Лероль не нужен.
— А что ты мне сделаешь? — спросил Вильем, глядя в карие отцовские глаза, умудрявшиеся оставаться ледяными, несмотря на тёплый шоколадный цвет. И вдруг подумал, что у Роуз точно такие же глаза. И в любом случае он не хотел бы тащить её сюда и знакомить
