Божественный спор - Милослава Финдра
Увы, не помогло.
Мейстер Аргарт был безобразен настолько, что это по-своему завораживало. Торчащая клочками борода, над ней круглый, как мекла, и такой же красный нос. Выше — глубоко посаженные маленькие глаза: настолько, что кажется, еще немного, и они закатятся под брови. Финальный штрих — растрепанная седая шевелюра, в которой одна часть волос давно отчаялась, но вторая все еще пыталась по старой привычке кудрявиться.
— Госпожа Арника, у вас возник какой-то вопрос? — неправильно истолковав ее внимание, спросил преподаватель.
— Нет-нет, мейстер Аргарт, я просто задумалась, вспоминая, кем приходится Этельстад его величеству, — быстро ответила она, выхватив из памяти недавно звучавшее имя.
— Этельстад Освободитель был прапрадедом нашего монарха. А его сын, тезка его величества, Эдвард Второй, соответственно, прадедом. Но его правление было относительно кратким и, к сожалению, не оставило значительных следов в истории. А вот дед нашего короля, Альфред Первый, также известный как Миротворец, прославился присоединением к Катории Южных провинций. Хотя, на самом деле, у него были и гораздо более интересные заслуги — в частности, он начал массовое восстановление храмов Единоглазого по всему королевству, провел несколько крупных налоговых реформ и создал систему местных органов власти… — начав отвечать, мейстер Аргарт быстро увлекся и забыл об Арнике.
Осторожно выдохнув, она попыталась снова сосредоточиться на лекции, и ей это наконец удалось. Правда, только на несколько минут. Когда мейстер начал дотошно перечислять виды правовых актов, введенных дедом короля, она сдалась. И от скуки начала разглядывать украдкой девушек, сидящих неподалеку.
Справа от нее расположилась Рия. Скрипя пером, она усердно записывала все, что рассказывал мейстер Аргарт. Ей уроки давались тяжелее всех: Рия никогда не училась сложным наукам до этого, даже писала и читала с трудом. И первое время вообще не понимала, о чем идет речь, после занятий забрасывая вопросами Арнику и Лиону. Но трудности ее не остановили, наоборот, она восприняла учебу как вызов и бросилась постигать новые знания с неожиданным пылом.
На Лиону лекции преподавателя тоже наводили скуку, судя по тому, что на коленях у нее лежала книга. Она тайком читала ее, прикрыв лицо рукой — так, будто глубоко задумалась над словами. Впрочем, маркиза легко ответила бы на любой вопрос, который мог бы задать ей мейстер. Она знала историю Катории назубок, поэтому сейчас и скучала.
Было бы ложью сказать, что происшествие с туфельками сделало их подругами. Но вышло так, что с другими девушками ни одной из них не удалось сблизиться. И постепенно Арника, Лиона и Рия начали держаться вместе. Садились рядом на занятиях, обедах и ужинах — так как завтракали обычно в разное время. Или гуляли по вечерам по оранжерее, пока остальные предпочитали проводить время в гостиных.
Когда Лиона и Рия привели ее туда в первый раз, Арника была поражена и сразу же полюбила это место всей душой. Она так соскучилась в каменных стенах замка по зелени, а искусственный сад был так чудесно устроен и зачарован магией, что казался совсем живым. Любовь к оранжерее стала общей, и теперь девушки часто гуляли там вместе.
Пошли они туда и в этот раз, когда занудная лекция мейстера Аргарта наконец закончилась.
— Я кое-что не поняла, — протянула задумчиво Рия, на ходу перечитывая свои записи. — Почему Этельстада прозвали Освободителем? Конечно, Пуриты должны были вернуть ему трон, и некрасиво, что не захотели этого сделать. Но они же избавили Королевство от Северной хвори. То есть сделали хорошее дело и у власти оказались не просто так, народ их любил.
— Во-первых, любили их только в самом начале. Пока они не начали закрывать храмы, повышать налоги и вводить новые законы, требующие сдержанности, — тут же начала объяснять Лиона. — Сначала речь шла о пище: они утверждали, что целебные посты помогают избежать Хвори. Затем под запретом оказалось большинство праздников и в целом увеселений. По словам Пуритов, они вели к чревоугодию и распутству. На деле же те хотели только одного — набивать казну и наслаждаться всем этим самостоятельно. Каждый год они отбирали сто молодых и красивых девушек в свой орден. Считалось, что те станут послушницами, проводящими время в неустанных молитвах, которые защищают жителей королевства от Северной хвори. На деле же они становились служанками, ублажающими магистров ордена. Но все это стало известно, только когда Этельстад начал кампанию для возвращения трона.
— Как интересно, — протянула Рия, — почему же мейстер Аргарт не сказал об этом ни слова?
— Предполагаю, что эта часть не показалась ему достойной, чтобы подробно рассказывать о ней королевским невестам, — вставила Арника. — В целом, это главная проблема истории как науки: в ней все зависит от рассказчика. Возможно, народ не так уж и любил Пуритов, но летописцы тех лет приукрасили действительность. А может быть и так, что их распутство и жестокость преувеличили позднее. Мы вряд ли узнаем правду.
— Да, люди всегда остаются людьми, — серьезно кивнула Рия. — И любят приврать. Но от этого как-то грустно… Что же, правду никак не узнать?
— Почему же. При большом желании все возможно. Просто нужно ознакомиться с разными источниками и точками зрения. Редко когда лгут во всем, чаще приукрашивают одни факты и скрывают другие. Поэтому где-то на пересечении разных версий можно отыскать правду. Вопрос только в том — кому это нужно по прошествии стольких лет, — флегматично заметила Лиона. — Хотя мне было бы любопытно взглянуть, как будут рассказывать на уроках истории о том времени, в котором мы сейчас живем.
— И узнать заранее, кто из нас станет королевой? — со смехом спросила Рия.
Лиона нахмурилась. Ее часто выводила из себя прямолинейность Рии, и, желая сгладить намечающийся конфликт, Арника быстро сказала:
— Я бы не отказалась от такой возможности. Тогда можно было бы не тратить время в случае неудачи. Мы здесь уже несколько недель, и неизвестно, сколько еще продлится отбор.
— Ох, а я бы не хотела отсюда уезжать, если честно. Здесь так интересно! Даже если не выиграю, я хотела бы побыть на отборе подольше, — беззаботно ответила Рия, даже не заметив, что чудом проскочила мимо ссоры.
— Я бы тоже не стала задерживаться здесь без необходимости, — ответила Лиона.
Ее голос звучал спокойно, а лицо было безмятежно. Но почему-то Арнике показалось, что маркиза соврала.
В оранжерее
Дни мчались друг за другом наперегонки, а о свидании с королем и следующих испытаниях ничего не было слышно. Лиона и не
