Тёмный повелитель (СИ) - Ольга Дмитриевна Силаева

Я моргнула.

— Не ожидала, что лорд-хранитель Академии интересуется матримониальными делами.

— Что поделать? Вести из императорского дворца долетают и до меня. К тому же когда невеста — одна из моих студенток, сложно не заинтересоваться её судьбой.

Его взгляд, чуть насмешливый и прохладный, говорил о том, что лорд-хранитель прекрасно знал, о ком идёт речь.

— Откуда вы знаете?

— Догадываюсь. Помните, когда все дети правящих прибыли в Академию, потому что император Сарфф послал туда своего сына? Сейчас происходит то же самое. Император Сарфф болен, Тиар должен жениться, но, поскольку наш принц явно не желает страдать в одиночестве, он настаивает, чтобы у него был товарищ по несчастью. Что до имени невесты… а разве это не очевидно?

Я слабо улыбнулась:

— Вы проницательны.

— А вы влюблены. Послушайте, Фаэль, — произнёс лорд Нил, наклоняясь вперёд. — Любовь глупа. Нет более лживого чувства, говорящего нам, что вот он, один-единственный из миллионов, кто подарит нам счастье. Человеческому существу, вопреки словам поэтов, нужно не так много. Физическая привлекательность, тепло и нежность в чужих глазах, соразмерный твоему ум — и чувство, что тебя понимают и принимают. Даже самый плохой математик скажет вам, что таких мужчин тысячи.

— Почему вы это мне говорите? — Я подняла бровь. — Я не выхожу замуж.

— Но вы не в восторге от грядущего брака лорда Дрэйга, и мало кто из знающих вас не поймёт почему.

Я мысленно вздохнула. Я не хотела обсуждать Рэя, но от лорда-хранителя Академии куда сложнее сбежать, чем от тактичного и понимающего Ксара. И врать, что Рэй меня не интересует, совершенно бессмысленно: лорд Нил просто станет меньше меня уважать. А единственный друг Маркуса Рише был мне нужен. И его доверие — тоже.

— Хорошо. — Я, в свою очередь, наклонилась к столу. — Поговорим на вашем языке. Представим ребёнка, который хочет именно эту игрушку. Вы можете предложить ему другую, ждать, пока он забудет о первой, говорить ему о его глупости и о пользе самоконтроля. Но вы хоть раз видели ребёнка, на которого бы это подействовало? Влюблённые — те же дети. Даже я, пусть мне и претит это признавать.

Короткая улыбка.

— Впечатляет, что вы признаёте свои недостатки. И между делом откровенно признаётесь в том, что вам плевать на любовь и родственные души: молодой красавец из имперской разведки для вас лишь желанная игрушка, и только.

Я закусила губу. Как легко я попалась в ловушку! Я хотела выглядеть циничнее, чем была, но в результате, кажется, перешла черту.

— Я привыкла к отношениям, где нет места сантиментам, — коротко сказала я. — Где вместо страстных признаний — откровенные слова о том, что страсть временна, а близость всего лишь удобна. Но это не значит, что там тоже нет доверия и нежности. Есть, просто другая.

Я прищурилась, собираясь нанести последний удар.

— А вы завидуете мне. Потому что были бы не прочь протянуть руку удобной и понимающей женщине, такой же циничной, как вы, но по какой-то причине остаётесь один.

Удар попал в цель: глаза лорда Нила расширились.

— Хорошо же вы меня знаете, — задумчиво произнёс он. — Но, пожалуй, после фиаско с моей заместительницей я предпочту избегать подобных связей в ближайшее время.

— Какой удобный предлог, правда?

Ещё одна короткая усмешка.

— И это тоже очень верно подмечено. Переходите к медитации, Фаэль. Мне нужно, чтобы вы сосредоточились перед занятием.

Я откинулась в кресле. Часть уроков лорда Нила сочетала в себе ментальную защиту и концентрацию для лучшего владения даром. Даже если мне в лицо льёт дождь, отвлекает важный разговор, менталист давит на мою волю, срочно нужно принять решение и одновременно управлять сложным артефактом, я должна быть безупречна.

Отец рассказывал мне, как защищать разум. Тогда у меня не было дара, и он всего лишь учил меня оберегать сознание, рассеивать его, погружать в вымышленные образы, закрываться от внешнего, растворяться. И это помогало даже сейчас.

Я прикрыла глаза, наблюдая, как воображаемый алый дракон в очередной раз взлетает над морем. Образ, который я всегда связывала с отцом, который помогал мне расслабиться и ощутить чувство безбрежного покоя, знание, что у меня есть незримый защитник. Что когда-то меня любили просто за то, что я была, и эта любовь всегда будет делать меня неуязвимой для презрения и насмешек.

Чувствовал ли подобную любовь он сам? К какому воспоминанию обращался Маркус Рише, погружаясь в медитацию? Кто любил его триста лет назад? Любил ли его хоть кто-нибудь? Или он без сожалений оставил прежнюю жизнь и прежнее тело, шагая в вечность, которую ему предстояло прожить?

Второе. Я знала, что второе. Если бы кто-то любил его, если бы он сожалел о прошлом и о своих потерях… отец вёл бы себя иначе. Но, может быть, его лучший друг, с которым Маркус Рише откровенничал более трёх лет, знал больше?

Я открыла глаза, глядя на лорда Нила.

— Скажите, мой отец… — начала я.

И время остановилось.

Потому что я увидела его взгляд.

Можно быть хорошим актёром. Можно быть актёром великолепным. Опытным лжецом и интриганом, идеальным лицемером… Рэй, я уверена, многое мог бы мне порассказать.

Но мгновения слабости бывают у каждого. Невозможно держать лицо всегда.

Взгляд, который я увидела, не мог принадлежать никому другому, кроме моего отца.

То, что лорд Нил не изменился ни на йоту пять лет назад, то, что мастер Алистер назвал другое имя, что во время покушения лорд-хранитель Академии был в ложе, а не на арене, — это перестало иметь значение. Я знала правду.

Лорд Нил, циничный и хладнокровный, которым я восхищалась, который позволял мне то, что не позволил бы ни одной другой студентке, он…

Я поняла.

Мгновенно. Сразу.

Замерла, открыла рот — и наши взгляды встретились.

И он понял, что я поняла.

Рэй говорил мне, что я единственная способна увидеть и узнать его настоящее лицо. Я не верила.

Как я ошибалась.

— Почему я не поняла раньше? — вырвалось у меня.

Лицо лорда Нила мгновенно превратилось в прежнюю изящную полумаску. Ни жестом, ни взглядом он не выдал, что только что произошло.

— Чаю? — спокойно предложил он.

Я с трудом встретила его взгляд.

— Пожалуйста, — стараясь говорить спокойно, произнесла я.

Неспособная двинуться с места, я наблюдала, как лорд Нил идёт за чашками. Сбежать я бы всё равно не успела: зачарованная дверь-артефакт слушалась лишь хозяина. Притворяться, что меня не осенило, было бесполезно: у меня всё наверняка на лбу было