Женаты по договору - Деметра Фрост
— Мираэль, — зовет граф тихо после того, как подходит к тахте и кладет ладонь на мягкую макушку жены. Привлекает ее внимание.
Заставляет вздрогнуть и вскинуться. Встречает настороженный и немного испуганный взгляд. С каким-то жестоким удовольствием наблюдает, как щеки графини вспыхивают теплым румянцем.
И молчит, жестче сжав губы в тонкую линию.
— Ты пропустила обед. — говорит Аттавио, — Надо есть.
Графиня тут же хочет опустить голову, избегая проницательного и прямого взгляда мужа, но тот поддевает пальцами ее подбородок и просто не дает этого сделать.
А следом тут же наклоняется и целует в губы. Девушка мгновенно зажимается, подбирается, пытается отпрянуть.
Приходится покрепче обхватить изящный подбородок и привычно заставить подчиниться.
— Нет! — выдыхает Мира отчаянно.
Но властные губы мужа уже жестко сминают ее, а твердый и уверенный язык скользит по ним и проникает в рот, обволакивая теплом и лаской.
Чистейшее искушение. Ну как тут отказаться?
На самом деле Аттавио не имел каких-то крамольных планов, идя сюда. Хотел просто посмотреть. Считать состояние вчерашней девственницы. Может, увидеть какие-нибудь изменения и отклик…
Но в итоге отреагировал сам. Потянулся к нежной и чистой девушке, желая получить больше. Вкусить сладости и мягкости, чувственности и страсти, на которые его маленькая жена, да в умелых руках, оказалась весьма способна.
— Снова?! — возмущается Мира, когда тот, уверенно переместив ее по тахте и присев рядом, обнимает и прижимает к себе, — Прямо здесь?!
— Не вижу проблемы.
— Какое бесстыдство!
— Отнюдь.
— Но зачем?! Зачем тебе?!
Аттавио смеется, одновременно жадно проводя ладонью по закрытому лифу платья и сжимая через ткань упругую и полную грудь. Одновременно — стискивая тонкую, затянутую в неизменный корсет талию.
— Потому что это нормально, Мираэль! — как маленькой, с улыбкой выдыхает он в губы девушки и трется щекой от женскую скулу, — Мы — муж и жена. Постель — неотъемлемая часть брака…
— Но не нашего! — восклицает девушка, упираясь ладонями в плечи мужа, — Тебе нужен был титул, моему отцу — деньги. Я — всего лишь разменная монета в вашем договоре, зачем я тебе в этом качестве?! Тебе мало любовниц?!
Мужчина откровенно смеется. Немного откидывается назад, одновременно привлекая девушку к себе и укладывая сверху, хотя та и упирается упрямо. Накрывает ладонью затылок, зарывается пальцами в мягкие волосы и слегка давит. И проникновенно заглядывает прямо в глаза.
— Никаких любовниц, хорошо? — насмешливо говорит он, — Пока ты в моей постели. Как тебе такой договор?
Мира краснеет еще сильнее. Но начинает дышать прерывисто и рано, когда рука мужа, задрав ее платье и юбки, накрывает ладонью голое бедро.
— А теперь ответь ты, девочка, — тихо и проникновенно приказывает мужчина, — Почему у тебя никого не было? Зачем блюсти целомудрие, пока муж занят другими? Я ведь разрешил тебе.
— Как же, помню-помню… — несмотря на наглое фырканье, Мира явно смущается. И это неожиданно страшно возбуждает Аттавио. — Но, знаешь, недосуг как-то было… Ах!
Громко вскрикнув, девушка жмурится — это мужчина крепко обхватывает и сжимает ладонью половинку ее попы, почти касаясь кончиками пальцев промежности.
И вот они снова занимаются любовью — против сильного и крупного мужчины она ничего не может сделать. Мире немного больно — от проникновения внутренности немного жжет, но ощущения, в целом, терпимы. Особенно когда Аттавио не просто эгоистично и безнравственной берет ее — и где?! на тахте в библиотеке! даже толком не раздевшись! — но и нежно и умело ласкает ее.
Губы и шею. Плечи и ключицы. Грудь и соски.
Нежный бугорочек и мягкие складочки между ног. Округлые бедра и тонкую кожу под коленями. Заставляя снова и снова бесстыдно стонать, выгибаться навстречу упругим толчкам и глубоким поцелуям. Снова сжимая пальцами ткань камзола на плечах мужа. Отшатываясь в попытках улизнуть и тут же — прижимаясь в ответ и в искреннем и неискушенном стремлении получить больше.
И вновь она испытывает невероятно сильный и невозможный экстаз, который магическим образом вскидывает ее куда-то вверх и смешивает воедино и ощущения, и мысли. В исступлении Мира кричит, хотя пытается сдержаться и, уже не задумываясь о бесстыдстве, выгибается, выставляя напоказ грудь и новые отметины, безжалостно оставленные жадным до ее плоти мужем.
— Ты невыносим! — выдыхает девушка потрясенно, опрокидываясь навзничь после яркого пика, — Да как так можно?!
Мужчина, между прочим, все еще в ней. Плоть внутри нее пульсирует, растягивая удовольствие, медленно опадает, но покидать не торопиться.
И, между прочим, он снова кончил в нее. Теперь там мокро и вязко, ей бы помыться да переодеться…
Но что поделать с накатившей слабостью и особой негой, окутывающей тело и от которой сжимается грудь и дрожат ноги? Нет никаких сил, веки тяжелые, голова наполняется приятным туманом…
Еще и ладонь мужа на спине… Она мягко и успокаивающе гладит ее, ласкает и нежит. Внушает ощущение безопасности и умиротворения. Хочется позволить себе перевести дыхание… И, может быть, немного отдохнуть… Совсем капельку… А потом оборвать это порочный круг и поставить зарвавшегося графа на место…
Но в его объятьях так неожиданно приятно… И так уютно… Хочет позволить себе подольше так понежиться…
* * *
Вечером Аттавио продолжает удовлетворять свои желания. А заодно — и приручать свою молодую жену к себе и ласкам. Но уже — в спальне, в постели. Девушка около него абсолютно нагая, лишь немного прикрыта одеялом. А еще — утомлена и немного растеряна. Муж мягко ласкает пальцами ее истерзанную поцелуями грудь и плоский живот, испачканный его семенем, и с любопытством рассматривает нежное личико с распухшими губами и красными от румянца щеками. Он снова был несдержан, но, судя по всему, Мираэль вполне успешно справилась с неприятными ощущениями и уже привыкла к мужской близости.
По крайней мере, она больше не делала попыток оттолкнуть его, отпрянуть и сбежать. Скорее, наоборот. Испробовав с мужем пока только первые уроки чувственного наслаждения, юная графиня вошла во вкус. И таки проявила свою натуру — яркую и сладострастную. В конце концов, несмотря на миниатюрное сложение и кажущуюся юность, она была вполне взрослой и зрелой. И женское тело, видимо, потребовало свое и ожидаемо откликнулась на опытного любовника.
И как же, черт возьми, было снова приятно осознавать, что до Аттавио у нее никого было! Мираэль, несомненно, откликалась на плотское удовольствие, но и одновременно — страшно смущалась. Раскрывала свои объятья — и стыдливо отводила взгляд и закусывала губы при особенно откровенной ласке. Тянулась в ответ — и все же зажималась и
