Женаты по договору - Деметра Фрост
Мира потерянно всхлипывает. Бороться уже нет никаких сил, и она окончательно сдает позиции, позволяя мужу полностью овладеть ее существом и повести ее желание и чувственность на совершенно новый уровень.
А вот какой именно — ей еще предстоит узнать… Все же она ступает на неизведанную дорожку…
Мира почти не отмечает, послушная рукам мужчина, как тот ставит ее на ноги и стягивает на пол платье и, распуская завязки, одну за другой нижние юбки. Как она остается в одних чулках, туфельках и украшениях. Как сильно растрепалась ее прическа. И как жадно, оставив ее в полном неглиже, граф оглядывает ее стройную и нежную фигурку с легкой, почти незаметной, порослью на лобке, сжавшимися на воздухе и от многочисленных поцелуев горошинками сосков и подрагивающими от возбуждения запястьями.
И в итоге поднимается сам, чтобы, обняв и с легкостью подняв, быстро перенести на постель. Уложить на покрывало и продолжить свои уверенные и чувственные атаки. Одновременно раздеваясь сам.
Остатками разума девушка, конечно, пытается ему сопротивляться. Ерзает, отталкивает его, зажимается. Сопротивляется настойчивым пальцам, что снова пытаются пробраться к ее промежности.
Но в итоге все равно сдается. И сладко выгибается, когда Аттавио все же проникает внутрь и начинает знакомо двигаться, и протяжно стонет. А муж накрывает ее собственным телом, согревая своим теплом и своими поцелуями, делает ласки откровеннее и порочнее, заставляя отзываться и инстинктивно тянуться в ответ.
Это возбуждает и его самого. И подводит к тому, чтобы взять то, что, как он считает, принадлежит ему по праву.
Это просто и совершенно естественно — раздвинуть стройные ноги, упираясь коленями в матрас между ними, приподнять женские бедра и подтянуть к себе. Прижаться членом к нежным и влажными благодаря его усилиям складочкам. Нависнуть сверху и, обхватив голову жены, уткнуться лбом в изогнутую, одуряюще сладко пахнущую шею.
И толкнуться — уверенно и упруго, с трудом протискиваясь в тугую глубину.
Аттавио чертыхается и в легком недоумении рокочет:
— Тесная, Мираэль. Расслабься!
Еще один толчок. И девушка с болезненным криком выгибается, впиваясь ноготками в мужской торс.
— Черт… — снова выдыхает Аттавио, понимая, что окутавшая его естество теснота и тут же последующим за ним специфический спазм — это не просто так. — Что ж ты не сказала, девочка…
— Больно… — машинально всхлипывает Мира, сжимая ногами мужские бедра.
— Знаю, детка. Потерпи немного.
Вместо того, чтобы пойти на поводу своего желания и начать двигаться быстро и размашисто, Аттавио снова кладет большой палец на нежный бугорок и трет его, чтобы смягчить неприятные ощущения. Девушка рвано выдыхает и нервно отворачивает голову, но на очередную ласку отзывается. И откровенно наслаждается.
Все-таки Аттавио — опытный любовник. И женщины не просто так сходят по нему с ума — есть за что, несмотря на весь его набор из властности, жесткости и холода.
Когда он начинает двигаться, девушка почти не чувствует неприятных ощущений. А то, что есть, витиевато переплетается со странным, но в то же время приятным ощущением наполненности и движения внутри нее. От каждого толчка — неторопливого и аккуратного, она порывисто вздыхает и слегка вздрагивает, но продолжает жадно цепляться за мужа, будто утопающий — за спасательную шлюпку. Тянется губами за поцелуями, которые ей безумно нравятся, с легкостью подстраивается под сладкий ритм. Реагирует, может быть, не очень умело, но искренне и жадно, полностью погружаясь в чувственное удовольствие.
В какое-то настоящее безумие.
Нет ни капли стыда.
Ни прежней зажатости и скованности.
Но, естественно, Мира не думает о том, что это странно — так отчаянно отдаваться мужчине, к которому еще неделю назад не испытывала ничего, кроме неприязни. Всего несколько дней друг с другом, несколько поцелуев и шагов навстречу — и ее природная женственность отзывается, ища не то выхода, не то ответной реакций.
И находит — в поцелуях и объятьях, в толчках и порывисто сжатых на ее бедрах мужских пальцах.
Лицом к лицу. Кожей к коже. Грудью к груди.
Наслаждение отдается спазмом в каждой клеточке тела — пульсирует внизу живота, в груди и висках. Хочется кричать и мотать головой в попытках облегчить сладостную муку, но Мира все равно инстинктивно закусывает губу — до самой крови. Не рассчитав силы, царапает спину мужчины, который с рыком берет ее. Вскидывается навстречу, выгибается.
И стонет.
Снова. И снова.
До хрипоты.
До судорог.
До полного помешательства, в котором, окончательно потеряв себя, девушка падает будто в пропасть.
Но пропасть манящую и желанную…
Глава 17. Муж
Наутро Мираэль просыпается от не совсем приятного ощущения чужого присутствия и тяжести на своем теле. А как она вообще уснула — так вообще не запомнила.
Девушка лежит на боку и, открыв глаза, видит часть стены и зашторенные окна. Но там, на улице, уже утро, если не день, поэтому немного света, но в спальне есть.
А еще есть муж. Поняв это, она испуганно переводит дыхание и слегка поворачивает голову. Этого оказывается достаточно, чтобы граф мгновенно проснулся и усилил хватку руки на ее животе, прижимая к себе.
— Аттавио! — потрясенно шепчет Мира, — Что ты… вы… делаете?!
Вместо внятного ответа граф утробно рокочет и утыкается носом в изгиб женской шеи. и чем-то другим — твердым и напряженным — в районе бедер.
Это прикосновение пронзает Мираэль острым уколом и отзывается спазмом внизу живота. Она вскрикивает, пытается отпрянуть, но это невозможно — слишком крепко и надежно ее удерживает рука мужа.
— Аттавио…! — стонет, непроизвольно выгибаясь, девушка.
— Мне нравится, как ты называешь меня по имени… — сонно откликается мужчина.
— Господи! Ты невозможен!
— Даже так…
Еще один красноречивый толчок. А следом — скользящее движение ладони вниз, прямо к припухшим после сладкой ночи складочкам.
Очередное вторжение мужских пальцев вызывает дискомфорт и жжение, и Мираэль шумно выдыхает, инстинктивно дергаясь и пытаясь избежать более глубокого проникновения. Но ее отвлекает жадный и грубоватый поцелуй в шею, почти укус. И твердый член, упирающийся в ее ягодицы.
— Пожалуйста, не надо! — умоляет Мира, — Не надо! Зачем тебе…
— Для мужчин это нормально, Мираэль… — бормочет Аттавио рассеянно, неторопливо, но уверенно водя пальцами по клитору и нежными складкам, — Утром у нас есть… определенные потребности.
— Какое распутство! — возмущается девушка, но тут же всхлипывая от чувственного спазма.
— Физиология, девочка, — почти мурлычет мужчина, прикусывая мочку ее уха, — Привыкай! И… колени раздвинь, так легче будет…
