Отбор Василия Блаженного - Галина Чернецкая
- Силу не удержала?
Я кивнула. Ох и доставалось мне за это. Сил у меня было немеряно, как говорил учитель, да вот только вспыхивала я по любому поводу. А еще долго думать не умела. Чуть придумала что, сразу делала.
Вот и сейчас не стала упираться, а переоделась в штопанные штаны и рубаху и выскользнула из комнаты.
- Жениться хочу. – Признался шепотом Андрей, стоило нам прокравшись через сад выйти за пределы усадьбы.
- На Матрене?
- Она знаешь какая?
О Матрене знали все. Даже батюшка. И он же категорически запретил Андрюшке даже думать о браке с крестьянкой.
- Сиськи мять – это одно, а жениться надо на равной. – передразнил брат и дурашливо надул щеки, подражая батюшке, когда он изволил гневаться.
- И что ты собираешься делать?
Я обнаружила, что забыла косынку дома и опять схватилась за укороченные волосы. Укорочены они оказались сильно. Так только блудниц стригли, да больных проказой.
- Ой, да никто на тебя даже внимания не обратит, - отмахнулся брат от моих страданий, - подумают, что ты вообще парень.
Он оглядел меня внимательно и решительно кивнул.
- Хорошо, что ты босиком, реально на крестьянского пацана похожа. Сейчас.
Он зачерпнул немного грязи из ближайшей лужи и растер мне по голове и рукам.
- Ну, вот. Маскировка!
Я фыркнула и размазала грязь получше.
- Сбегу.
Брат невпопад ответил на мой вопрос, который казалось повис в воздухе.
- Батюшка ругаться будет. Возможно, что сильно. – Я поежилась. В гневе батюшка был страшен. Бывший военный, отдавший армии лучшие годы своей жизни он разводил борзых и воспитывал крестьян. И те и другие его боялись, но и любили.
- Ничего, я тоже не пальцем деланный. Устроюсь в этой жизни, а потом батюшке не останется ничего другого, кроме как благословить наш брак.
- Без благословения как-то неправильно.
- Жизнь – штука вообще сложная.
- А в кабак зачем?
- Выпить хочу перед таким важным решением. Храбрости набраться.
- Вроде бы лучше решения на трезвую голову принимать. – Я крепко задумалась. О важности трезвой головы говорил учитель, но я, признаюсь честно, не слишком ему верила.
Это было не первое пиво в моей жизни. Пробовала я и пиво, и сидр, и медовуху. Даже первач у батюшки как-то с братьями утащили. Правда в отличие от сладкой медовухи первач я не оценила.
После первой кружки брат отлучился во двор, а рядом со мной присел мужик в потрепанной форме. Я даже расслабилась, военный, значит и за порядком приглядит если что.
- Как ты пацан к военной службе относишься? – Между делом спросил он у меня.
- Хорошо. – Отмахнулась я и потянулась за грибочком. – Батюшка мой служил, говорил, что почетнее нет ничего не свете.
- Ох, прав твой отец, ох, прав. Как жаль, что нынче молодёжь не хочет идти в армию! А ведь армия - всему государству голова!
Я согласно пригорюнилась. Через пару минут мы уже болтали как лучшие друзья, а брат все не возвращался и не возвращался.
А потом я ничего не помнила.
- Ты знаешь, что я не хотел благословлять их брак. – Батюшка вновь выпустил дым, я дурашливо ткнула пальцем в центр колечка, отчего оно стало еще более круглым.
- Но?
- Но он мой сын. А Матрена послушна, плодовита и, между нами, именно такая жена и может наставить твоего непутевого брата на путь истинный.
- То есть, ты благословил их?
- А куда я денусь?
Отец помолчал.
- Я рад, что ты жива. Но, честно говоря, я бы предпочел, чтобы на твоем месте стоял любой из твоих братьев. Война – не женское дело, даже если ты с ним прекрасно справляешься.
- И теперь ты хочешь, чтобы я занялась истинно женским делом?
Как я ни старалась, мой голос дал петуха.
- Я хочу, чтобы ты, дочь, была счастлива.
- Я была счастлива.
- И еще будешь. Иди. Отдыхай с дороги. Сходи на речку с девками, съезди на ярмарку, купи себе платьев, если хочешь, или сладостей заморских. Выпори пару крестьян, если это тебя порадует. И готовься к свадьбе. Уверяю тебя, что за женихами дело не станет. Любой будет счастлив породниться с нашим родом.
- Может быть, если бы ты замолвил словечко, я бы могла продолжить…
- Я думаю, тебе это не надо.
- А если надо?
- Нет.
Голос батюшки стал твердым, и я поняла, что спорить с ним бесполезно. По крайней мере не сейчас. Он уже видит меня счастливой женой, окруженной ватагой детишек.
И я решила, что отважу всех претендентов на мою руку (тут я мысленно хмыкнула) и сердце.
И тогда не останется никакого другого пути, кроме как разрешить мне вернуться в армию.
***
На следующий день я воспользовалась разрешением от батюшки, взяла Лушку, Захара и Матрену и отправилась на ярмарку. Захар запряг возок, Лушка помогла мне сделать прическу.
- Вот, у вороного на конюшне отрезала, пока Прокл не видел. – Гордая собой Лушка размахивала пуком волос, прикладывая их ко мне так и сяк.
Я мрачно рассмотрела свое отражение в зеркале, а после решительно развернулась на стуле.
- Барышня красавица. – Прощебетала Лушка.
Слава Богу она сегодня не стала лепить мне капустные листы на лицо. Но зато конским хвостом трясла с полной решимостью спасти мою честь.
- Знаешь, - решила я, - давай косынку наденем и все. А волосы просто подколи. Оставим этот способ для бала.
- А будет бал? – С придыханием спросила девка.
- Ничему уже не удивлюсь. – Пробормотала я.
В итоге мы сошлись на скромном платье в цветочек и косынке, которую Лушка повязала поверх скрученных на затылке волос. Я решительно поднялась и скомандовала ехать. Никакая длинная коса не смогла бы добавить мне очарования.
В возке порядком трясло. Захар удобно устроился на козлах, мы с Лушкой таращились по сторонам, а вот Матрена сомлела.
- А не тяжелая ли ты?
Матрена пожала плечами, прижимая платок ко рту.
Отношение дворовых к Матрене было странным. С одной стороны, она вроде бы стала ближе к благородным, после благословленного брака, с другой, она вышла из низов и теперь крестьяне ее за это недолюбливали. Так что в целом сторонились ее и те и другие. Навряд ли ее жизнь оттого стала легче.