Право первой ночи для повелителя драконов - Галлея Сандер-Лин
– Я тебя купил, купил и точка, – он подошёл ближе и наконец-то убрал с её шеи магические путы, но вместо них девичьей кожи коснулись его пальцы, которые стали поглаживать наверняка оставшиеся после удушения отметины. – Пути назад нет. Пойми это уже и смирись.
Поскольку говорить было тяжело, Ксения лишь качнула головой, не могла поступить иначе, и снова подняла на мага глаза.
Его пальцы замерли, а затем от них разлилось магическое свечение, и девушка ощутила прохладу металла, охватившего шею.
– Считай это моим свадебным подарком, Лирана. И готовься. Я тебя сломаю, просто подожди... – пообещал он. И, судя по всему, намерен был сдержать обещание, чего бы ему это ни стоило. Ну а ей... ей оставалось только молиться, чтобы Джерсису задуманное не удалось.
Мужчина отошёл и вновь принялся рассматривать девушку, вернее, то, что нацепил на неё. Наверное, так маньяки разглядывают своих жертв.
– Как я и думал, тебе идёт... – изрёк он отвратительно довольным тоном.
– Ч-что это? – она принялась ощупывать то ли украшение, то ли удавку.
– Всего лишь маленькое напоминание о сегодняшнем уроке, вечное напоминание, – мурлыкнул извращуга.
Посмотрев в один из до блеска начищенных щитов, служивших своеобразным зеркалом, Ксения увидела густого плетения ожерелье из серебристого металла, охватывавшее шею подобно рабскому ошейнику и в то же время скрывавшее следы удушения. Итак, женишок замаскировал собственные огрехи, так сказать. Нет чтобы залечить без следа (маг его уровня справился бы с этим без труда), а именно прикрыл, но оставил. Чтобы помнила, не забывала, с кем имеет дело. И он рассчитывает, что она станет носить этот чёртов ошейник вечно?
Рука так и тянулась сорвать ненавистную железяку, которая хоть и выглядела роскошно, но символизировала всё самое гадкое и низменное, что есть в человеке, однако Ксю поостереглась. Нельзя так открыто проявлять неповиновение, он уже показал, чем это чревато. С подобным типом нужно действовать хитростью и мнимой покорностью, параллельно обдумывая пути отступления. Не факт, что это самое отступление удастся, но так есть хотя бы призрачный шанс что-то придумать и, быть может, таки сбежать. А если сейчас лезть на рожон, можно получить ещё какое-нибудь «украшение», подчиняющее волю, например, или, скажем, чары покорности. Хотя завладевающая телом Лирана, появляющаяся обычно в самый неподходящий момент, была похлеще любого недруга. Что может быть хуже, чем враг, от которого никак не избавишься, потому что он часть тебя самого?! Или, правильнее сказать, ты часть него?
– Теперь ты понимаешь, что сопротивление бесполезно? – напомнил о себе Джерсис.
Девушка кивнула, говорить было всё ещё больно.
– Если станешь мне противиться, ошейник сожмётся, – озвучил безрадостные перспективы он. – Не вынуждай поступать так с тобой в первый же день знакомства...
«Так не поступай, садист чёртов!»
Погасив вспышку раздражения, Ксения продолжала всматриваться в собственное отражение и сделала вывод, что для постороннего наблюдателя ошейник выглядит лишь замысловатым украшением (ах, какой щедрый жених ей попался!), и только они вдвоём знают, что это на самом деле.
Видимо, восприняв её молчание как знак согласия, Борн убавил вкрадчивые нотки, теперь в его тоне зазвучала непререкаемая категоричность, словно он и мысли не допускал, что будущая супруга посмеет не подчиниться.
– Иди готовься к церемонии, – маг вальяжно махнул рукой в сторону двери. – А мы с твоим отцом продолжим обсуждать детали сделки. Я решил немного изменить условия и заберу тебя из замка уже сегодня вечером. Первая брачная ночь пройдёт на моей территории...
Глава 3
«Первая брачная ночь пройдёт на моей территории...» – всё ещё звучало в ушах, когда Ксения, почти не разбирая дороги, практически бежала по коридору, стремясь как можно дальше оказаться от оружейного зала. Стражники провожали её удивлёнными взглядами. Ну да, Лира обычно ползает по замку со скоростью черепахи, да ещё и с абсолютно покорным видом сломленного цветка. Загнобили девчонку, вконец загнобили. Неожиданно стало очень обидно за хозяйку временного тела. Будь у Ксю больше сил, она бы поставила на место всю эту кучку неудачников. Но силы у неё почти нет (чего не скажешь о настоящей Лиране), о себе бы позаботиться...
«Да чтоб ты сдох, садюга-извращенец!» – кипятилась девушка, размашисто шагнув за угол, и налетела на повороте на низкорослую полноватую девицу в бархатном зелёном платье, за которой, в свою очередь, следовала девица повыше и постройнее, облачённая в бордовый бархат.
– Неуклюжая грязнокровка! – выругалась пышка Берис, ощутимо толкнув Ксюшу в грудь.
– Настолько рада предстоящему замужеству, что под ноги вообще не смотришь? – добавила стройняшка Флорис, только чудом сохранившая равновесие.
«Чёрт, нарвалась!» – Ксении вовсе не улыбалось беседовать со сводными сестричками. Нет, она, в отличие от Лираны, их не боялась, но слышать в свой адрес разнообразные эпитеты (один другого хуже) приятного было мало.
– Уйди с дороги, соплячка! – рявкнула Берис, а потом с завистью глянула на ожерелье Ксю. – Всё равно оно тебе не идёт! И платье тоже. Ты рылом не вышла, чтобы носить такие красивые вещи. Жду не дождусь, когда ты, наконец, уберёшься из нашего дома!
– Ну что ты, Бери, не будь к ней так строга, она ведь сегодня невеста. Невеста... без места, – хихикнула Фло.
Ксения сжала кулаки. Она бы с удовольствием отдала ожерелье Берис, даже доплатила бы, чтобы избавиться от этой гадской штуковины. Да только кто позволит её снять?! Она уже пыталась, но пальцы и шею прострелило болью: на защитные чары женишок не поскупился. Знала бы сестричка, на что подписывается, уж точно бежала бы от ожерелья сверкая пятками. А вот самой Ксю убежать уже не удастся. И, будто в подтверждение этих невесёлых мыслей, ошейник слабо завибрировал, словно бы напоминая о хозяине.
«Ненавижу, сволочь!»
Вот бы на него самого надеть эту ерундовину и покомандовать власть! С каким бы удовольствием Ксюша отдавала Джерсису распоряжения и глядела, как он корчится в удушающих муках при малейшей попытке воспротивиться её приказу...
Поймав себя на излишней кровожадности, девушка постаралась не поддаваться этому пагубному влиянию и не уничтожать в своей душе всё то доброе и хорошее, что было ей свойственно. Хотя это оказалось чертовски сложной задачей, потому что прикосновение металла к шее символизировало всю безрадостность новой действительности. Да, жизнь Ксении изменилась до неузнаваемости и больше никогда
