Джена Шоуолтер - Король нимф
Пока Шей стояла, ей пришла в голову свежая мысль. Новая идея для анти-открытки.
«Должна признать, ты привнесла некую религиозность в мою жизнь» — думала она, глядя на невесту, которая по совместительству приходилась ей матерью. — «Наконец-то я верю в ад».
Шей вздохнула и откинула на плечо длинные серебристо-белые волосы. Ее мама была одета в удачную имитацию атласной комбинации сливочного цвета. Был ли кто-то прекраснее Тамары, в скором будущем Уодделл? Кто-нибудь столь же совершенный, правда, не без помощи пластической хирургии? Кто-то, кто так же часто менял мужчин, словно сексуальный «Клинекс»[1]?
И что это было? Шестой брак ее мамы?
В этот момент мать посмотрела на Шей и нахмурилась.
— Выпрямись, — сказала она одними губами. — Улыбайся.
Как обычно, Шей сделала вид, что не заметила столь полезные приказы. Она сосредоточила свое внимание на пасторе.
— За любовь, честь и питающие нас надежды… — говорил он, и отзвук его приятного баритона отнесло ветром сквозь тускнеющий солнечный свет. Шей в основном слышала «бла, бла, бла», прежде чем совсем заблокировала в своем сознании его голос.
«Любовь». Как она презирала это слово. Люди использовали любовь, чтобы оправдать свое сумасбродство. «Он изменял мне, но я остаюсь с ним, потому что люблю его. Он ударил меня, но я остаюсь с ним, потому что люблю его. Он обокрал меня до последнего пенни, но я не собираюсь выдвигать обвинения, потому что люблю его». Сколько раз ее мать произносила те же слова?
Сколько раз мамины дружки лапали Шей, утверждая, что они делают это только потому, что разлюбили ее мать, но без памяти влюблены в нее? Ее, на тот момент еще ребенка! Извращенцы.
Отец Шей был еще одним ярким примером такого «только-любовь-важна» идиотизма. «Я должен оставить маму, потому что полюбил другую женщину». Как оказалось, он влюблялся в других не один раз.
После того, как последняя папашкина жена изменила ему, а затем и развелась, Шей прислала отцу «мне-очень-жаль» открытку. Но в действительности она хотела отправить открытку совсем другого рода, что-то типа «наконец-то-ты-вляпался-в-то-дерьмо-которого-заслуживаешь». Конечно же, таких открыток не существовало, и поэтому Шей стала их делать сама. Бизнес на анти-открытках процветал. Как оказалось, есть очень много людей, которые хотят сказать кому-то «отвали», но не прямо в лицо.
Она работала восемьдесят часов в неделю, но оно того стоило. Благодаря популярным открыткам, таким как: «Я не так несчастна без тебя, как если бы ты был рядом» и «Вы можете сделать больше с добрым словом и пистолетом, чем одним добрым словом», Шей предоставила рабочие места двадцати трем единомышленницам и заработала денег больше, чем когда-либо мечтала.
Жизнь девочки, странноватой на вид и никогда не оправдывающей надежд своих родителей, наконец-то удалась.
— Теперь вы можете поцеловать невесту, — произнес пастор.
«Слава Богу». Шей облегченно вздохнула и расслабила напряженную спину. Еще чуть-чуть и она будет в самолете, полетит домой в Цинциннати, в свою тихую маленькую квартирку. И там ее не будут раздражать ничьи романы. Даже собственной кошки.
Под радостные аплодисменты жених небрежно поцеловал губы невесты, исправленные с помощью пластической хирургии, и щеки, усовершенствованные имплантатами. Раскрасневшаяся парочка развернулась и отошла от алтаря. Позади них музыканты на арфах играли какую-то лирическую мелодию. Шей медленно отступала поближе к воде, так, чтобы оказаться подальше от толпы, теснящейся у входа в палатку, где должна продолжиться вечеринка.
Она выполнила свой дочерний долг (опять же) и больше не должна оставаться здесь. К тому же Шей очень хотела избавиться от раздражающих раковин бюстгальтера и от травяной юбки, вызывающей зуд, КАК МОЖНО СКОРЕЕ.
— Куда ты, глупышка? — сказала одна из подружек невесты, крепко ухватив девушку за руку. — Мы должны сфотографироваться, затем будем обслуживать гостей.
Значит, пытки продолжаются. Шей застонала.
Они целый час позировали фотографу, пока тот не отказался от попыток заставить ее улыбнуться, затем Шей начала раздавать свадебный торт гостям, пьющим шампанское. Чтобы получить свой кусочек торта, они выстроились в очередь. Большинство из них игнорировали ее, брали кусочек торта и сразу отходили. Некоторые пытались с ней заговорить, но, как Шей и предполагала, находили ее слишком резкой и быстро ретировались.
«Ну и когда это закончится? Я просто хочу вернуться домой» — но очередь перестала двигаться, продлевая ее мучения. — «Хмм.»
Шей подняла глаза. Мужчина взял десерт, но не отошел в сторону. Вместо этого он изучающе ее разглядывал.
— Чем могу помочь? — спросила девушка.
— Я бы взял кусочек тебя, если позволишь, — ответил он, держа в одной руке тарелку с тортом и бокал с шампанским в другой. Его зеленые глаза искрились весельем.
Он был одет в белую рубашку и облегающие черные брюки. Воротник рубашки расстегнут, а галстук-бабочка ослаблен. Модно подстриженные рыжеватые волосы несколько не соответствовали облику.
«Это же шафер», — вспомнила Шей.
— Сэр, вы задерживаете очередь, — сказала она твердым тоном с самым серьезным выражением лица, на которое только была способна, затем вернулась к нарезке торта и раскладыванию его по тарелкам. Еще в раннем возрасте Шей поняла, что такое поведение лучше всего позволяет держать людей на расстоянии. И если этим она добивалась их ненависти, ну что ж, так тому и быть. Они не должны даже подозревать о том, какие эмоции бурлят внутри нее, потому что это обязательно привело бы к разочарованию, неприязни и, в конце концов, к разбитому сердцу. — Двигайтесь. Сейчас же.
К сожалению, мужчина не отошел.
— Мне кажется, что я нуждаюсь в…
— Шей, дорогая, — мягко произнесла ее мать. Она грациозной походкой подошла к дочери, от нее веяло дорогими духами, которые смешивались с ароматом специй и сахара. — Я так рада, что ты встретила своего нового сводного брата, Престона.
Сводный брат?
«Только не это» — данная ситуация показала, как редко Шей виделась с матерью за последние несколько лет. Она не знала, что жених номер шесть имел детей. На самом деле, до свадьбы Шей даже не встречалась со своим новым отчимом.
Она взглянула на Престона.
— Я никогда не заигрываю с мужчинами, — сказала девушка, смягчая предыдущую грубость. Вежливость и не более того.
— Это я уже понял, — ответил он, ухмыляясь.
Несправедливо, но когда Престон вот так улыбался, он выглядел еще симпатичнее. Глядя в сторону, Шей взяла две тарелки и передала их людям, стоящим за ним.
