Эйвери Уильямс - Невозможное завтра
– Я слышала о тебе и Ное. О разрыве. Он тоже пытался отмазаться от собрания.
Через преграду из цветов я могу почувствовать, как на меня смотрит Рид. Он молчит. При упоминании имени Ноя сквозь меня проходит шквал боли, но я заставляю себя выглядеть безучастной. Чем больше моих эмоций в отношении Ноя замечает Кир, тем он в большей опасности.
– О, это, – отмахиваюсь я рукой. – Не переживай насчет меня и Ноя. Мы друзья. – Я натягиваю на лицо фальшивую улыбку. – Просто нам не суждено стать кем-то больше.
– Кайли, тебе не нужно врать мне, – голос Мэдисон теплый, заботящийся.
Я прямо-таки чувствую, как по ту сторону стола подслушивают Рид и Эхо.
– Я серьезно, – отвечаю я. – Ной хорош как друг. Но на этом все. По крайней мере, для меня.
– Значит, тебе все равно, если он гуляет с другой? – настаивает она. – Чисто гипотетически, разумеется.
– Ага, – говорю я, извращенно гордясь тем, как обыденно звучат мои слова. – Я хочу, чтобы он был счастлив.
– Как благородно с твоей стороны, – говорит Мэдисон. – Я бы не была способна на такое.
Я открываю рот, чтобы пролить следующую порцию лжи, но вместо меня заговаривает Эхо.
– Если ты любишь кого-то, отпусти его, – высказывает она мнение своим высоким, хриплым голосом.
– Это же известное стихотворение, да? – спрашивает Рид, хмуря лоб.
– Это песня Стинга, – Мэдисон, постоянный эксперт в сфере рок-музыки, просвещает его. – Из альбома «Мечта Голубой Черепахи». 1985 года.
Эхо складывает руки вместе, явно довольная тем, что Мэдисон разъяснила ее мысль. Она одета в грязный комбинезон, а под ним – в соответствующую блузку, из-под которой на каждом из бедер виднеются две гладкие полосы кожи. Кажется, с прошлого раза, когда я рассматривала ее, в ее волосы теперь вплетены еще несколько разноцветных прядей – к остальным прибавились фиолетовые и золотые пряди. Они собраны в яркий пучок на макушке, чтобы было лучше видно ее огромные серебряные сережки. Они запросто могут быть восьми сантиметров в диаметре и имеют форму, думаю, знака ее зодиака: Водолея.
– Никогда не понимал смысла в этом выражении, – отвечает Рид, опуская взгляд на свой рисунок. – Если ты постоянно отпускаешь тех, кого любишь, то ты обречен, остаться один.
– Согласна, – говорит Мэдисон. – В этом нет ни капли смысла.
Эхо усмехается.
– А вот и нет, в этом есть смысл. Если ты отпускаешь кого-то, но они возвращаются к тебе, тогда, что ж, это и есть любовь.
Рид поворачивает голову, чтобы взглянуть на нее, но она не смотрит в его сторону.
– Внимание, класс. – Миссис Свон хлопает в ладоши в передней части комнаты, и я благодарна ей за то, что она прервала нас. – У меня есть для вас немного вдохновения. Наш следующий проект – мой любимый. И для него каждому придется найти себе партнера.
Я чувствую на себе взгляд Рида и без доли сомнения знаю, что он захочет быть моим партнером. Я не стала смотреть на него, держа натренированный взгляд на миссис Свон, которая тянулась к картонной коробке на ее столе.
По классу проносится коллективный вздох при виде того, что она достает из коробки. Но не от меня. У меня перехватывает дыхание.
Она держит старинную Венецианскую маску; очень изысканную, цвета слоновой кости, в форме птичьего клюва с запутанными красочными узорами. Когда я смотрю на два черных круга, которые служат разрезами для глаз, меня пробирает дрожь. Они напоминают мне глазные впадины на черепе.
Уверена, я так же бледна, как и маска. Для остальных в классе она не более чем костюм, творение искусства, остаток изысканного прошлого.
Но для меня эта маска приносит поток воспоминаний. Бал-маскарад, на котором Кир сделал меня бессмертной. Разоренный чумой Лондон, в котором мне пришлось столкнуться со своей судьбой. Молодая девушка в саду, чье тело я забрала, моя первая жертва в качестве Воплощенной.
Мэдисон застыла, ее щеки покраснели.
– От этих вещичек мне становится жутко, – признается она. – Они почти так же ужасны, как клоуны.
– Маски довольны могущественные архетипы, – соглашается Эхо.
– А я думаю, что они восхитительны, – говорит Рид. – Идеальны для бала-маскарада.
– Ты хотя бы раз бывал на таком? – спрашивает Мэдисон.
– Возможно, в другой жизни, – говорит он и улыбается. Я чувствую, как внутри сапог сжимаются пальцы. – Полагаю, нам нужно выбрать партнеров. Кайли, ты бы…
– Кайли со мной, – прерывает его Эхо, ловя мой взгляд. Я киваю, посылая ей тихое спасибо.
– О, ну тогда, Мэдисон, остаемся только мы?
Она небрежно пожимает плечами. Могу поспорить – она даже не обращает на нас внимания.
Пронзительный звук звонка предотвращает все то, что он хотел сказать дальше. Наконец-то. Я делаю вид, что поглощена сбором своих вещей, радуясь тому, что, очевидно, наш разговор подошел к концу. Когда я поднимаю глаза, понимаю, что Эхо уже ушла.
Спешу в коридор и быстро замечаю впереди ее дико разноцветные волосы, которые выделяются среди большинства других девушек. Ее платформа добавляет, по меньшей мере, десять сантиметров к ее и так высокому росту.
Я проскальзываю через толпу и догоняю ее. Она разворачивается, когда я стукаю ее по плечу.
– Ну, здравствуй, – улыбается она. – Это ты.
– Это я, – соглашаюсь я, откидывая голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я хотела поблагодарить тебя. Как ты узнала, что я хотела быть твоим партнером?
– Язык тела, – говорит она, поправляя свой брезентовый зеленый рюкзак на плече. – Ты побледнела, когда тебя начал спрашивать Рид. Не знаю почему, однако, думаю, он довольно-таки милый.
Я просто смотрю на нее в шоке.
– Ну, вот, ты опять побледнела, – смеется она.
– Меня и в правду так легко прочесть?
– Только мне. Итак, ты хочешь начать сегодня? Работу над нашим проектом?
Я медлю с ответом. В сегодняшний вечер я собиралась выставить на онлайн-продажу книгу Кира.
Кажется, Эхо восприняла мое молчание за знак согласия.
– Давай поедем ко мне домой, – предлагает она. – Ты знаешь, что мой отец – профессор по средневековой литературе, а мама – художник? На самом деле она довольно много работает с кожей. У нас появится нужный материал и все необходимое, чтобы начать работу.
– И так уж вышло, что я являюсь экспертом в истории масок, – добавляю я с насмешкой.
– Вот теперь есть о чем говорить, – говорит она, потирая руки.
Я что, сказала чересчур много? Пытаюсь дать задний ход.
– Просто шучу.
– Нет, не шутишь, – она невозмутима. – Так что, мы в деле?
Чисто технически я не вычеркнула Эхо из моего списка подозреваемых, но что-то мне подсказывает на интуитивном уровне – я могу ей доверять. К тому же я поняла, что мне нравится проводить с ней время. Впервые за все время, у меня появилась подруга, которая не дружила с Кайли – та, с кем я могла поговорить, не волнуясь о том, чтобы соответствовать разделенным воспоминаниям. Такое облегчение перестать постоянно, переживать о том, чтобы сказать или сделать что-то неверное, позволить вести себя так, как даже не могла и мечтать.
