Сердце Сапфира. Обрученная с вороном 2 (СИ) - Екатерина Слави
Приди-и-и!
Пробуди-и-и!
Останови-и-и!
— Вы не поверите, но наша императрица совсем юная, — продолжал Ран-Ги. — Думаю, ей столько же лет, сколько и вам. Она приняла титул после смерти прежней императрицы, и было ей тогда семь лет.
— Семилетняя девочка стала императрицей?! — невольно поразилась Равена, на миг забыв о голосах.
— Верно, мин-са, — подтвердил Ран-Ги. — Но императрица Кан-Ри не по годам рассудительна и принимает только мудрые решения. Жители страны уверены: их подсказывает ей сердце, в котором живет любовь к Кан-Ри.
— Хм, — и сама не заметила, как увлеклась Равена, — как интересно. Но что, если то место, которое в ее сердце занимает любовь к стране, займет любовь к мужчине? Вы сказали, ей восемнадцать? Она ведь может полюбить.
— Почему именно любовь к мужчине, мин-са? — спросил Ран-Ги, и в его голосе Равене почудились недоумение и настороженность одновременно.
К лицу Равены прилила горячая волна — она почувствовала себя неловко, почти стыдно, но на вопрос не отвечала. Говоря об императрице Кан-Ри, Равена, конечно же, судила по себе. Когда ее жизнь еще была спокойной и мирной, мысли ее были заняты только мечтами о том, что однажды Натаниэль придет за ней. Но, судя по голосу Ран-Ги, Равена ошиблась. Даже если императрице Кан-Ри было столько же лет, сколько и ей, они наверняка слишком разные. Жизнь Равены до недавнего времени составляли только простые вещи и приятные грезы. Конечно, императрица Кан-Ри не может быть такой же, как она.
Равена уже хотела было попросить Ран-Ги забыть ее слова, которые ему наверняка показались глупыми, как вдруг заметила, что лес впереди стал менять цвет. Словно сбрасывал золотые одежды, под которыми проступала зелень и еще…
Равена наморщила лоб, усиленно вглядываясь вдаль. Очертания и краски виделись смутно, однако… Там, впереди, что-то необузданно алело.
— Ран-Ги? — позвала Равена. — Вы видите это? Впереди.
— Алый цвет, — почти сразу отозвался канрийский маг. — Много алого цвета.
Решив не строить предположений, а просто дождаться, когда они подойдут ближе, Равена помолчала, потом произнесла:
— Спасибо, Ран-Ги. Это помогло.
После короткой паузы Ран-Ги сказал:
— Я так и понял, мин-са.
Совсем скоро золото Тропы Духов окончательно сменилось густой темной зеленью старого леса вокруг Тары, пока наконец не исчезло совсем, словно смытое с травы, стеблей и древесных крон и унесенное невидимой рекой прочь. Однако ни Равена, ни Ран-Ги о тропе уже не думали. Оба они были ошеломлены тем зрелищем, которое предстало их глазам.
В небо устремлялось необъятных размеров дерево, по сравнению с которым остальные деревья-гиганты этого леса выглядели младенцами. Оно царило над лесом, словно король на троне. И одеянием для этого короля служила алая мантия из сотен и тысяч цветов. Распустившиеся бутоны одевали собою ветви, алые лепестки укрывали ковром землю вокруг, и ковер этот стелился во все стороны так далеко, что взгляд Равены не смог бы достичь его краев. И все деревья вокруг были усыпаны алыми лепестками, словно мантия короля деревьев-гигантов покрывала собою и их, защищая и оберегая, как своих подданных.
— Это Аннун, — раздался вдруг голос, глубокий, ровный и сильный, будто сам владыка леса снизошел до путников. — Древо Клана Единорогов.
С трудом оторвав взгляд от завораживающего алого цветения, Равена искала обладателя этого голоса и наконец нашла.
На одном из гигантских корней дерева, поднимающимся высоко над землей, стоял одетый в кафтан цвета древесной листвы мужчина. Его волосы, цвета чистого золота — совсем как Тропа Духов, — струились по спине до земли. Из самого центра его лба рос витой золотой рог, а глаза цвета озерной воды смотрели на Равену.
— Меня зовут Араун, — произнес мужчина. — Я глава Клана Единорогов.
Легким кивком головы он поприветствовал гостей.
— Рад видеть вас, женщина из Клана Сапфиров. Добро пожаловать в наши земли.
Ничего не ответив, Равена медленно перевела взгляд с него на дерево в алой мантии цветов. Внутри нее медленно, но неотвратимо поднималась волна, которая грозила накрыть ее с головой внезапным, ошеломляющим открытием.
— Я ошиблась, Ран-Ги, — прошептала она таким слабым голосом, что была уверена — Ран-Ги не услышит ее, она сама себя едва слышала.
И все же он услышал.
— В чем вы ошиблись, мин-са?
Однако Равена уже не могла найти в себе силы, чтобы ответить.
Она смотрела на безудержное алое цветение Аннуна, Древа Клана Единорогов, и понимала. Теперь — ясно понимала. Клана Единорогов не только не коснулось увядание — он был переполнен силой. Даже Карас воронов, который вновь расцвел на глазах Равены, не мог сравниться с великолепием Аннуна.
Однако как же так? Как это возможно?! Когда все кланы в той или иной степени угасали, кто стремительно, кто медленно, единороги были полны сил! Древо Клана не обманывает!
Равена, почти не осознавая, что делает, прижала руку к груди, в которой, словно обезумевшее, колотилось ее сердце.
«Единороги так безжалостно охраняют путь в свои земли вовсе не потому, что они слабы, — с твердой уверенностью поняла в этот момент Равена. — А потому что им есть, что скрывать».
20. ДВЕ ЖЕНЫ ПОВЕЛИТЕЛЯ
Араун отвел руку в сторону ладонью вверх. Из широкого откидного рукава, свисающего почти до земли, вырвался легкий порыв ветра, подняв с земли алые лепестки цветов Аннуна. Они взвились вихрем над землей и метнулись в сторону, словно алая птица расправила единственное крыло. Однако вместо того чтобы сразу упасть на землю, еще долго скользили по ветру, и Равена невольно ахнула — в том месте, где они пролетали, из ничего возникала широкая протоптанная тропа. Она как будто раздвигала деревья, заставляя их потесниться в стороны, и стелилась вперед.
— Эта тропа приведет нас в мой дворец, — сказал Араун. — Прошу вас.
Равена не сразу смогла сдвинуться с места. Осознание того, что единороги бросили бы их слепыми и беспомощными посреди этого древнего леса, не откройся Равене Тропа Духов, словно обездвижило ее.
Глава Клана Единорогов смотрел на нее безмятежным взглядом, в котором не было ни вины перед гостями за навязанное
