Соня Сэнь - Кошки не плачут
— Только никаких уродских колец с бриллиантами, — добавила я, глядя в лучащиеся радостью глаза полукровки. От избытка эмоций они начали мерцать уже знакомыми мне золотистыми искорками.
— Клянусь, — он шутливо воздел правую руку, — тем более, я уже позаботился об этом. Думаю, тебе понравится.
Он полез рукой в карман, и я подозрительно следила за его движениями — если сейчас он вытащит бархатную коробочку в виде сердечка с этим проклятым кольцом, меня, наверное, стошнит вегетарианским салатом прямо на белоснежную скатерть.
Вик протянул мне через стол руку, разжал пальцы, и в ладони его я увидела обыкновенное, довольно широкое серебряное кольцо с едва заметным черненым узором. Полукровка не спешил надеть мне его на палец, словно понимая, что сначала я захочу его рассмотреть. Тогда я протянула руку и взяла кольцо. Вик поморщился и спрятал ладонь под стол так поспешно, что я сразу догадалась, в чем дело.
— Оно серебряное, так? Тебе было больно его держать?
Он сдержанно кивнул.
— Не слишком, но небольшой ожог остался. Не беспокойся, он сойдет через каких-то четверть часа.
— Не знала, что полукровки так же чувствительны к серебру, как истинные оборотни.
— Такое бывает. Как ни странно, при всем при этом серебро среди вервольфов считается металлом луны, ее символом, если хочешь. Мы так и зовем его — «кровь луны». А луна для нас — священна.
— Поэтому ты подарил мне серебряное кольцо, а не, скажем, золотое?
— Да. Посмотри, что на внутренней стороне, Шеба.
Я чуть повернула кольцо — вдоль всей внутренней грани поблескивала выведенная красивыми готическими буквами гравировка: «Навеки вместе под Луной». Сглотнув, я снова подняла глаза на посерьезневшего полукровку.
— Вик, это… очень трогательно.
Почувствовав, как защипало в носу от нахлынувшей нежности, я отвернулась и сделала вид, что поправляю выбившийся из прически локон. Навеки вместе под Луной. Да, я хотела, чтоб так оно и было, честное слово. Больше всего на свете. Понятное желание для девчонки, потерявшей в одночасье всю свою семью, не правда ли?..
— Я люблю тебя, Шеба. — перегнувшись через стол, Вик коснулся кончиками пальцев моей щеки, так бережно, словно я была слеплена из пепла и грозила вот-вот рассыпаться. Его кожа излучала тепло, ощутимое и ласковое, отдававшееся в моем теле приятными покалываниями. Ничего подобного я раньше не испытывала, хотя не раз общалась с вервольфами-полукровками. Ощущение греющего бархата на каждой клеточке тела…
Улыбнувшись, я без колебаний надела кольцо на безымянный палец — оно было чуть великовато, но вроде держалось. Потом наклонила голову и поцеловала Вика — поцелуем долгим и нежным, говорившим о моих чувствах лучше всяких слов.
* * *Помолвка, как я и подозревала, сильно осложнила мне жизнь. Рассказывать о ней друзьям я не спешила, но разве что-то может ускользнуть от зоркого ока моей сентиментальной подруги? Кольцо вот не ускользнуло. Быть может, потому, что я их отродясь не носила. Поумилявшись вволю, Рэй загорелась уже знакомым мне энтузиазмом, не предвещавшим, впрочем, ничего хорошего.
— Раз вы помолвлены, значит, скоро съедетесь — нужно же пожить вместе до свадьбы, так? — тараторила она, порхая вокруг меня и упорно игнорируя выражение мрачной тоски на моем лице. — Значит, тебе срочно нужно обновить гардероб, прикупить симпатичного бельишка, домашнее платье, постельные принадлежности, какие-нибудь безделушки в дом. И не вздумай спорить — ты в этом ничего не смыслишь! Помолвленные девушки не могут носить драные джинсы и грязные кроссовки.
— Почему нет? — попробовала робко возразить я.
— Да потому! Это несерьезно, в конце концов.
— Туфли и юбки я не надену, хоть ты пристрели меня.
— Ладно, но нижнее белье мы пойдем и купим завтра же — и это не обсуждается. Твои заношенные до дыр спортивные майки никуда не годятся, Шеба. Нужно что-нибудь воздушное, кружевное, сексуальное… чтобы Вик оценил.
— Слушай, он меня и такой любит! Кроме того, на кой черт мне все эти рюшки-кружева, если он до них все равно не доберется? Я же тебе говорила, у нас чисто платонические отношения… с подачи Вика.
— Это все потому, что у тебя нет приличного белья, — отрезала Рэй. — Завтра же идем по магазинам.
— Послушай, не стану я тратить кучу денег на всю эту фигню!
— Деньги — не проблема, если ты дружишь с Летицией — Рэйминой Санди, — подмигнула она, и мне не оставалось ничего другого, кроме как позорно капитулировать.
Летиция — Рэймина — полное имя Рэй, которое она ненавидит так же яростно, как я с некоторых пор — овощные салаты. Я ее понимаю. Папаша был явно малость не в себе, давая имя единственной дочурке. Рэй рассказывала, что ее мать, до того, как погибла в автокатастрофе, называла ее «Летти», что было лишь немногим лучше. Ну и семейка…
Итак, на следующий день, сразу после занятий, Рэй с упорством запрограммированного робота поволокла меня в «Мега-Шоп», один из огромнейших торговых центров в элитном районе Нью-Эдема. Сама она здесь бывала так часто, что едва ли не каждый продавец помнил ее в лицо.
Выглядела Рэй потрясающе. Короткое джинсовое платье с широким кожаным поясом, туго стянутом на талии, подчеркивало каждый изгиб ее невероятно женственного тела. Наряд довершали высокие сапоги-шпильки дикой леопардовой раскраски, чулки с яркой вышивкой и френч из черной замши с серебряным узором по краю воротника и манжет. Сомневаюсь, что на ком-то другом все это смотрелось бы столь же стильно и шикарно. Короткие кудри Рэй аккуратно зачесала за уши, в которых болтались огромные расписные кольца — последний писк моды.
Рядом топталась я в своих любимых серых джинсах с низкой талией, черном коротком свитере и красной спортивной куртке — той, что была на мне, когда я встретила Лолли. Вызывающие кожаные ботинки на шнуровке Рэй уговорила меня сменить на простые черные кроссовки. Меч тоже пришлось оставить дома. Мол, не надо шокировать своим и без того эпатажным видом добропорядочных покупателей. Ага, и кто из нас в итоге выглядел эпатажно?..
Два изнурительных часа в этом адском месте в окружении прилипчивых, как банные листы, продавцов — и я уже тащила Рэй к выходу, увешанная бумажными пакетами с дурацкими кружевными тряпками, колготками, косметикой и прочей ерундой. Только оказавшись на свежем воздухе, прислонившись спиной к зеркальной стене здания и побросав у ног тяжелые пакеты, я сумела вздохнуть с облегчением — словно вырвалась из камеры пыток. Боже мой, если одна помолвка влечет за собой столько суеты, что за переполох должен сопутствовать свадьбе!
