Возвращение - Галина Дмитриевна Гончарова
Но голос уже был спокойным. Адам понял — угроза миновала. И почему-то порадовался.
Ему спокойная и рассудительная боярышня просто понравилась. Нет-нет, не в том смысле, что Фёдору или Михайле. А просто, как хороший и добрый человек.
Как человек, который понимает в медицине, который выполняет все назначения, ухаживает за своей нянюшкой самостоятельно… таких мало.
Другая бы свалила все на холопок, а сама не то, что не приглядела бы — стакан воды не подала. Хорошо, что государыня больше не гневается, а смотрит с любопытством. Может, и обойдется все?
Кто знает…
Помолиться, что ли, раз уж в храм пришел? Хоть и не левославная это церковь, а все одно — христиане. *
*- автор использует термин «православная» и «левославная» по направлению движения руки во время совершения крестного знамения. Прим. авт.
И Адам перекрестился на распятие.
* * *
Если бы кто-нибудь увидел боярина Данилу — сильно задумался бы.
Завидовать — или посочувствовать?
Приятного мало, когда тебя прижимают к стене. Но если это делает самая красивая женщина, из всех увиденных?
Но ведь не с любовными намерениями. Или?
— Царица, увидят же, — слабо отбивался Данила.
— И то верно, — Марина огляделась по сторонам — и через минуту Данилу втолкнули в небольшую кладовку. Еще и засов изнутри задвинули. — Рассказывай, свет мой, Данечка. Рассказывай.
— О чем, государыня?
— Данечка, неуж тебе рассказать не о чем? К примеру, кем там наш племянничек увлекся? Что за девушка?
— Тебе Фёдор не племянник, — огрызнулся Данила.
За что и поплатился.
Маленькая ручка уверенно нырнула к нему в штаны, нащупала самое ценное…
— Данечка, ты рассказывай. Не спорь со мной.
А какое тут рассказывать, когда от похоти уже из штанов выскакиваешь? И кладовка эта такая… удобная. Со всякой рухлядью. И с хорошим, удобным засовом!
Прелесть, что за засов!
А потом и отнекиваться как-то было неохота. Данила и рассказал, что знал.
Да, боярышня Заболоцкая. На ярмарке ее Фёдор увидел, да и увлекся. Игрушки нужны племянничку. Небось, другую девку подсунуть, он и охолонет…
— Боярышня Заболоцкая… а из себя она какая?
— Невзрачная такая. Рядом с тобой поставь, так и не приметишь.
Марина довольно улыбнулась. Приятно лишний раз послушать. Хоть и знает она о красоте своей, а все одно приятно.
— Волосы какого цвета? Глаза?
— Прости, царица, не приметил. Вроде как темные…
Данила не издевался. Просто, как все мужчины, он и правда не приметил мелких деталей, которые столь важны для каждой женщины.
— Ладно, Данечка. Я сейчас пойду, а ты себя в порядок приведи, да не забывай — рассказывай, что и как. Очень мне это интересно…
Царица поднялась, оправила платье, коруну* — да и выскользнула вон. И не скажешь никогда, что в кладовке этой случилось. Только дух тут такой… тяжелый.
*- не опечатка. Так и называлось, и выглядело шикарно. Прим. авт.
Данила кое-как поправил штаны, перепоясался заново, рубаху одернул. И вышел вон на подгибающихся ногах.
Какая женщина!
Это ж ураган! Гроза с молниями… Хороша!
* * *
Аксинья едва дождалась момента, когда оказалась одна.
В нужнике, а то где ж еще?
Дверцу дощатую закрыла, записочку развернула.
Как первые петухи закричат, буду ждать под березой.
И все. Ни подписи, ни чего другого. Но так и лучше, наверное. Спокойнее.
Сохранить ли записочку?
Ой, опасно это. Случись что — маменька не просто розгу обчистит, в деревню отправит, а то и чего похуже придумает. На богомолье, к примеру, в монастырь на пару месяцев…
А ежели батюшка, там и того хуже будет.
Записочка отправилась в вонючую дыру, а Аксинья оправила сарафан, да и вышла вон. Нужник же! Чем еще тут заниматься? *
*- автор отступает от исторической достоверности. В то время нужники были без дверцы. Как правило. Прим. авт.
Как пропоют первые петухи…
Как же не уснуть до того времени? Или проснуться?
И выбраться, не разбудив Устьку?
Как сложно приходится бедной боярышне!
* * *
Нельзя сказать, что Элиза ждала этого дня с нетерпением.
Царевич?
Так что же? Эта карта непонятная. Заинтересуется он или нет, удастся его привязать к себе — или как получится… нет, непонятно.
Но вчера Руди приказал ей готовиться. И Элиза сделала все, как он приказал.
Заплела длинные волосы в косу, нацепила балахон, как ходят местные… кошмар! Ни пудры, ни румян, разве что совсем чуть-чуть! Ужасно!
И выреза никакого!
Может, водой смочить рубаху, чтобы она к ногам липла и формы показывала?
Элиза попробовала, и осталась довольна. Да, пожалуй, так будет лучше. Надо бы еще заузить этот гадкий балахон, вот тут, в груди, но уже поздно. Руди принес его совсем недавно.
Вот, в окне мигнул и погас свет. И снова.
Готово.
Надо бежать…
И Элиза действительно побежала так, словно за ней гналось чудовище из старых сказок, громадная собака с горящими глазами. Побежала что есть сил, и почти рухнула на крыльцо дома, вцепилась в бронзовый молоточек, заколотила им о дверь.
Долго ждать не пришлось.
Дверь распахнулась, и Элиза почти ввалилась внутрь.
— Помогите! Умоляю!!!
Лакей опешил, но спектакль игрался не для него. А вот и зрители…
Услышав шум, выглянул из гостиной Руди, а за ним и его гости.
— Что случилось, Ганц?
— Прошу помощи! — Элиза почти рухнула навзничь, умудрившись красиво выпятить попку. — Добрые господа, помогите!!!
— Ганц, проводи девушку! — распорядился Рудольфус. — И воды подай!
Элиза тихонько зашипела.
Проводи!
Мог бы и сам, между прочим! Но вслух она ничего такого не сказала, просто раскинулась на кушетке, изображая жертву, и оглядывая присутствующих.
Руди она знала.
Якоба, Адама — все они были ее клиентами. Еще двоих мужчин видела — они тоже приехали из Лемберга. А вот некоторые были незнакомы ей.
Очень красивый светловолосый парень. В борделе он бы имел успех, и у женщин, и у мужчин. Глазищи еще такие зеленющие, чисто кошачьи. Красивый…
И второй. Высокий и откровенно невзрачный молодой человек, с редкими волосами и прыщами. Фу.
Но… судя по тому, что говорил Руди, именно это ее клиент. И именно на него Элиза устремила все свое обаяние, затрепетала ресницами, вздохнула так, что грудь приподнялась…
— Что случилось, девушка? — помог ей Руди.
— Я шла домой… мне сегодня удалось заработать. На меня напал человек с ножом, хотел отнять деньги, я кинулась бежать, увидела свет в окнах и
