Сельскохозяйственная история попаданки - Хелена Хайд
— Как занимательно, — внезапно прозвучал громкий, холодный мужской голос, твердых ноток которого оказалось достаточно, чтобы тетка, проглотив язык, уставилась на Рея, внезапно появившегося из толпы. — Так значит, к ее покойному супругу, который, как я успел разузнать, долгие месяцы перед своей смертью не вылезал из запоев, открыто изменял своей жене, унижал ее и в результате оставил огромнейшие долги… к нему у вас, как я понимаю, претензий нет? Только к Хлое, верно?
Повисла гробовая тишина. Вся толпа, успешно собранная посреди площади возмущенной теткой, молча стояла на месте, не сводя глаз то с меня, то с моего внезапно появившегося соседа.
— Интересно, а до того, как мистер Веллер свел счеты со своей не самой добропорядочной жизнью… — продолжал мужчина, глядя на теток с ледяным гневом. — Все те месяцы, что он дебоширил по кабакам, соря взятыми у ростовщиков деньгами, чтоб задаривать подарками ветреных девиц и угощать вином всех своих собутыльников… Вы ведь наверняка перемывали ему все косточки. Обсуждали, какой он такой-сякой, как ужасно, что рядом с вами такой мерзкий человек живет, и какая дура набитая его жена, раз до сих пор терпит все это вместо того, чтоб уйти от него. Причем неважно, что уходить-то ей было некуда, и у себя ее вы бы не поселили — кому же она нужна? Тем более что вдруг ее буйный муж-алкоголик потом за ней к вам в гости придет и погром устроит? Но вот все равно она была «дура, раз не уходила даже босиком на мороз». Я угадал? Вы ведь об этом сплетничали, пока Марка Веллера не нашли утопленным? — строго выпалил он, прожигая взглядом толпу, в которой каждый поторопился спрятать взор.
Прохожие оцепенели. А Рей продолжал:
— Только вот едва мистер Веллер умер, то, видимо, внезапно стал прекрасным человеком, образцовым мужем, идеальным соседом и вообще святым, раз из памяти его вдовы должны были моментально испариться все пережитые по его вине унижения и издевательства. А браслет должника она и вовсе, наверное, обязана была воспринимать как благодать, ведь эти долги — последнее, что осталось ей от покойного супруга. И садясь в долговую тюрьму, она обязана была испытывать благодарность к этому широкой души человеку, что до конца ее дней оставил для нее такую ПАМЯТЬ. Поэтому, как я понимаю вашу логику, теперь Хлое следовало уйти в монастырь и до глубокой старости носить траур по такому расчудеснейшему мужу, и даже спустя годы не думать о том, чтобы хоть краем глаза на какого-нибудь другого мужчину посмотреть. Ведь, чтоб вас всех, она была ТАК СЧАСТЛИВА в этом браке с этим СВЯТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ! Разве живя в ТАКОМ ЗЕМНОМ РАЮ, можно вообще хоть немного желать встретить кого-нибудь другого? Того, кто будет ценить тебя и заботиться, а не относиться к тебе, как к тряпке, о которую можно вытирать ноги, потому что уверен: этой женщине от тебя некуда деваться. В самом деле, И КАК ОНА ПОСМЕЛА принять чьи-то ухаживания, а?
Не поднимая пристыженных взглядов, толпа начала торопливо расползаться — так, словно пыталась изобразить, что не только не обращала внимания на громкие слова теток, но и не слышала их. Будто они и не говорили ничего вовсе. Что же касается самих теток, то они только и могли, что неподвижно стоять на месте, открывая и закрывая рты — будто рыбы, выброшенные на берег.
— Так что вы там говорили, уважаемые? — холодно протянул Рей, подступив к ним так близко, что казалось, хочет наступить на них и раздавить, размазав по брусчатке.
— Н… ничего, мистер Торнер, — икнула вторая тетка. — Мы… не это имели в виду…
— Нет, я прекрасно понимаю, что вы имели ввиду именно это, и не позволю вам так просто соскочить, то ли самим изображая дурех, то ли держа за дурака меня, — оборвал он, и каждое его слово напоминало удар топора. — Я требую немедленных извинений перед Хлоей. Сейчас же.
— Да, конечно, простите, миссис Веллер, — затараторила первая тетка.
— Мы были неправы, просим принять наши искренние извинения, — закивала вторая.
— Вот и отлично. Всего хорошего, — строго проговорил он. И, взяв меня за руку, повел по улице, при этом второй рукой толкая вместо меня мой велосипед.
— Рей… спасибо, — растерянно прошептала я, когда мы немного отошли.
— Прости, я… мне очень жаль, что так вышло, — вздохнул мужчина, крепче сжав мою руку. — Я должен был подумать о том, какие последствия могут быть у моих действий. И последнее, чего я хотел, так это чтобы ты пострадала из-за меня.
— Все хорошо, — шепнула я и, сделав глубокий вдох… переплела с ним пальцы. — Я рада, что ты оказался здесь. Сейчас.
— Я тоже, — улыбнулся он, тепло посмотрев мне в глаза. — Моя телега стоит неподалеку. Заехал в город прикупить кое-чего и обратил внимание на ту толпу. Давай подвезу. Нам, в конце концов, по пути. Для твоего велосипеда места хватит. Как, согласишься?
— С огромным удовольствием, — кивнула я, сама не веря тому, как радостно стучит мое сердце.
Пройдясь немного по шумным улочкам, мы остановились возле знакомой мне телеги. В которой, как оказалось, уже лежало несколько мешков и сумок с тем, что Рей купил сегодня в городе. Забросив туда еще одну — ту, что была у него на плече — мужчина с легкостью поставил в телегу мой велосипед. А затем, подав мне руку, помог забраться и сесть поудобнее. Напоследок запрыгнул сюда сам, сев рядом. Так близко, что я ощущала тепло его тела, в котором так сильно хотелось греться!
Уже несколько минут спустя мы выехали из города. И когда его мягкие огни остались позади, а сумерки сгустились, единственным источником света для нас осталась лампа, висевшая слева от меня. И еще разве что бледный месяц, светивший в усыпанном звездами небе.
— Знаешь, а ведь если бы мы с тобой сейчас не встретились, тебе бы пришлось ехать домой одной, на велосипеде, по темноте. Пускай ты не маленькая девочка, а в этих краях не особо часто встретишь диких зверей… и все же это опасно, — вздохнул Рей, глядя прямо перед собой, на по-весеннему влажную дорогу.
