Александр Арбеков - О, Путник!
— Лучше уже не будет, — печально произнёс я, жадно делая большой глоток ледяного пива из огромной глиняной кружки.
— Кто знает, кто знает… — задумчиво произнёс ОН. — Пути Господни неисповедимы…
— Ну, ты и даёшь! — расхохотался я.
— Слава Богу, наконец-то у тебя изменилось настроение! — ухмыльнулся ОН.
— Грех славить самого себя, — возмутился я.
— Не в этом грех. Быть бесславным — вот это истинный грех, — БОГ отхлебнул из кружки пива, зажмурился от удовольствия. — Да, всё то хорошо, что свежо и к месту!
— Согласен, — я последовал его примеру.
— Как твой РОМАН?
— Приступил к последней части.
— Молодец, так держать! Ну, а последняя ли будет эта часть или нет, — покажет время.
— Может быть, может быть…
— За творчество!
— За творчество!
Мы помолчали, с удовольствием поглощая пиво, а потом я весело спросил, разделывая до хребта большую, жирную, икряную воблу:
— Слушай, а как там Космос? Что новенького произошло за то время, пока мы не виделись?
— Боже мой, да что нового может произойти во Вселенной за тот месяц, пока мы с тобой не общались! — весело засмеялся ОН. — Мне сейчас вдруг вспомнились размышления Бьерре по этому поводу. Позволь небольшое отступление?
— Да, конечно. Кто такой Бьерре?
— Какая разница! Очередной писака… Так вот, в своей книге «Затерянный мир Калахари» он написал примерно следующее. «Если бы мы могли увидеть, словно в волшебный бинокль, всю историю Земли, сжатую и втиснутую в рамки одного года, то получилось бы примерно следующее. В ноябре впервые появляется жизнь — амёбы, грибы и тому подобное. В середине декабря появляются гигантские животные, а за четверть часа до Нового Года, то есть примерно в 23 ч.45 мин., в Новогоднюю ночь выходит первый человек. Вся наша эра занимает только самую последнюю минуту уходящего года…». Вот так!
— Неплохо, умно… А всё-таки, как там Космос? — упрямо повторил я.
— А почему же ты не спрашиваешь меня о твоих любимых Параллельных Мирах? — засмеялся БОГ.
— Сам напросился, — улыбнулся я. — Как там они?
— Как всегда, маются потихоньку, — ОН отхлебнул пива и стал смачно жевать воблу. — Боже, как вкусно! А ты знаешь, что и вобла, и так любимая тобою тарань, — это почти одно и то же. Разновидность плотвы.
— А лещ, и ещё более любимая мною царь-рыба под названием рыбец? — спросил я.
— Они оба принадлежат к семейству карповых.
— О, как, не знал, — сказал я, посасывая плавник. — Так всё-таки, что интересного происходит во Вселенной?
— Вот прицепился! — возмутился ОН. — Даю честное слово, что ничего интересного за последний месяц в Космосе не произошло.
— О, как скучно, — опечалился я.
— Вот и я о том же, — засмеялся БОГ. — Думаешь, почему я всё время хожу-брожу по вашей Земле!? Из-за скуки! Ну, ничего, мы её скоро развеем!
ОН вскочил, потянулся, покрутил и похрустел шеей, а потом весело произнёс:
— Ну, что, отшельник ты наш! В баню!?
— Я согласен! И дев бы…
— Юные девы уже заказаны!!!
— Превосходно, однако!!! Вперёд, о, СТРАННИК!
— Вперёд, о, ПУТНИК!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «ВОЗВРАЩЕНИЕ»
Различие родит ненависть.
Ваши жёны — нива для вас. Ходите на вашу ниву, когда пожелаете…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Из-за тебя однойО жизни, которой преждеНе дорожил ничуть,Теперь помышляю вседневно:Да будет долгой она!
Море тяжело, плавно, сине, прозрачно и беззаботно колыхалось под тёплым дыханием лёгкого ветра. Горячее солнце застыло в зените. Белый и идеально чистый песок был раскалён до такой степени, что казалось, будто подошвы моих сандалий вот-вот расплавятся.
Стройный ряд густых зелёных пальм, растянувшийся вдоль побережья на десятки километров, контрастировал с песком, морем и небом. Пальмы были вроде бы и к месту, а, с другой стороны, и нет. Тишь, умиротворение и благодать царили в мире. Даже чаек нигде не было видно и не слышно. Полдень, тропики, побережье, океан, классическая картина. Идиллия, однако…
МАГИСТР сладко спал. Его слегка дрябловатое, но достаточно упитанное и сильно загорелое тело покоилось в шезлонге, над которым возвышался тростниковый навес, так что полуденное солнце совершенно не мешало мужчине предаваться отдыху. Как же называется этот послеобеденный отдых в тропических или просто в жарких странах на Земле? — напрягся я. — Фиеста? Нет, нет… Как-то по другому. Ах, да — сиеста! Точно, сиеста… Или всё-таки наоборот?
— ГРАФ! — гаркнул я, бесшумно приблизившись к шезлонгу. — Однако, неплохо вы здесь устроились!
Его Сиятельство резко вздрогнул, подскочил и вывалился из шезлонга на раскалённый песок. Раздался дикий вопль, МАГИСТР заметался по песку, как по хорошо разогретой сковородке. Кроме криков я услышал отборную ругань, адресованную, видимо, мне. Бедолагу можно было понять. В таких условиях человек в обуви, то есть я, не был товарищем человеку босому, то есть, — МАГИСТРУ.
Наконец искомый господин заскочил в спасительную тень, отдышался, успокоился и огляделся.
— Ваше Величество, Бог мой, откуда Вы здесь!? Не ожидал. Извините за неприличные и неподобающие мне выражения, невольно и непроизвольно вырвавшиеся из моих уст! — засмущался и засуетился МАГИСТР.
— Да, ничего, дружище, — усмехнулся я. — Бывает… Но вы знаете, я получил от вашей брани ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Почему, Сир?
— Сразу повеяло таким до боли родным, знакомым, земным, — я вошёл в тёплую тень навеса и с удивлением обнаружил за шезлонгом небольшой холодильник, который почти неслышно урчал о чём-то о своём. — Граф, если вы скажите, что в этом милом агрегате нет пива, я отдам вас на съедение акулам.
— Сир, в здешних морях и океанах нет акул или нечто подобного им, — усмехнулся МАГИСТР.
— Вот как? — удивился я. — А почему?
— Загадка, Сир. Имеются, конечно, кое-какие небольшие хищные рыбы, но они не представляют серьёзной опасности для человека.
— Так, перейдём к млекопитающим. Ну, тогда, я отдам вас на съедение огромным, кровожадным и безжалостным касаткам.
— Сир, касаток тоже нет.
— Да что же это такое!? А что есть!?
— Сир, имеются в наличии ужасные и таинственные ящеры, и ещё кое-какие странные существа, но они, к счастью для нас, обитают далеко от берега и сюда на мелководье не заплывают.
— Ладно, вернёмся к главной теме. Так, что насчёт пива?
