Возврату не подлежит, или Дракон для попаданки - Лана Морриган
— Даже так! Жди!
Чего именно ожидать, она не сказала. Юркнула в щелочку и прибежала спустя минут десять встревоженная и возбужденная до предела.
— Вставай! Срочно поднимайся с постели, моя размякшая плюшечка.
— Не хочу.
— А я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Внизу тебя ожидает распорядитель моего ке-ке-кесика, — договорила она, справившись с рвущимися слезами. — Он хочет незамедлительно тебя увидеть. Вставай, — Анфиса запрыгнула на кровать и бесцеремонно толкала меня копытцами в спину. — И позволь тебя расчесать.
— Не нужно, — я поймала мордочку гувернера у артефакта связи. — Я спущусь так, — накинула халат поверх ночной рубашки и не глядя в зеркало вышла из спальни.
— Моя сдобочка, ты доведешь господина распорядителя до нервного срыва. Хоть бы синячки под глазами убрали элексирчиком.
Я не слушала Анфису, торопилась на встречу, гадая, что мог сказать этот человек. Любое упоминание об Айзеке вселяло надежду. Я все ждала, что Аскольд или кто-то другой войдет в мою комнату и прокричит, что произошла чудовищная ошибка. Наверное, этого я и ждала и от невысокого мужчины с крючковатым носом, стоявшего посередине гостиной. Но он лишь передал мне конверт и выразил соболезнования.
— И что мне с этим делать? — спросила я.
— Прочесть, леди, — посоветовал тот. — Если у вас возникнут вопросы, прошу вас, обращайтесь. Мои контакты внутри. Доброго дня.
— И вам, — ответила я, всматриваясь в надпись на желтоватом листе. Это был точно почерк Айзека. Мы ведь столько времени провели за перепиской с помощью зачарованной бумаги. А теперь она больше не переливалась потускнев.
— Я не могу, — прошептала я, вернувшись в спальню. Казалось, если я вскрою конверт, то соглашусь со смертью моего дракона. Моего… Как же поздно я осознала это.
— Хочешь, я прочту? — спросила Анфиса. — Обещаю, не читать вслух, если там личное.
— Хочу, — попросила я, сев на кровать.
— Моя дорогая Станислава. Я совершил много ошибок, но… Фу-у-ух, — выдохнула она, — я думала это будет проще. …Но никогда не смогу простить себе только одну.
— Он попрощался, — прошептала я.
— Сейчас тот самый момент, когда юлить и пытаться скрыть от тебя правду потеряло смысл. Ведь если ты читаешь это письмо, значит меня больше нет. Айзек Скалистый погиб, — продолжала Анфиса, а я слушала и отказывалась верить. — Ты только моя. И я весь твой. Всегда помни об этом. О святые, кто бы мог подумать, что ликерный кексик был такой романтичный и нежный, — она опустила мордочку в стакан и с иканием отпила воды. — Мне продолжать?
— Продолжай, — попросила я, вслушиваясь в каждое слово. Сожаления, извинения, я все смогла вынести, кроме той части, где он упомянул о завещании. Он действительно думал, что деньги могут заменить его?!
— Пожалуйста, не отказывайся. Мне это уже не пригодится, а вы с леди Макаровной сумеете найти применение больше ненужной мне собственности и скромным накоплениям. Так же ты найдёшь документы на Анфису. Гувернёр принадлежит тебе целиком и полностью. Я люблю тебя, Станислава. Ой я обещала не читать личное, — извинилась она. — Прощай. Айзек Скалистый, — закончила и затряслась в тихих рыданиях.
— Айзек Скалистый, — повторила я. — Айзек… Скалистый.
— О-о-о, — Анфиса больше не сдерживала себя, а я обрела надежду. — Тут еще завещание, — доносилось сквозь всхлипы. — Скромные накопления моего кексика весьма нескромные.
— Оставь, это сейчас неважно, — сказала я, свернув бумаги и убрав их в конверт.
— Это очень важно, — она вытерла слезы с мордочки. — Я теперь полностью несу ответственность за тебя. Он же так и написал. “Гувернёр принадлежит тебе целиком и полностью”, — процитировала она прочитанное. — Я должна беспокоиться о твоем благополучии и благосостоянии.
— Почему Дургуза не предложила мне вернуться домой? — я перебила Анфису.
— Эм. Я не знаю, мой конфитюрчик.
— Почему Дургуза не предложила мне вернуться домой?! — спросила я уверенней и радостней.
— Моя зефирочка хочет, чтобы ее посетил лекарь?
— Не хочет. Но вот скажи, что мне делать в этом мире, если я лишилась любимого?
Анфиса блымкала черными глазками, растянула губы в заискивающей улыбке.
— Я вернусь через минутку, — она повисла на краю кровати, задними лапками стараясь нащупать пол.
— Вот что мне тут делать? Что?!
— Всего минуточку, моя карамелька.
— Стой! — крикнула я.
— Стою, — отозвалась Анфиса, испуганно вытянув мордочку.
— Скажи, как много гувернеров в столице?
— Ну-у-у, не так и много. Они доступны небольшому кругу. Не все аристократы имеют возможность дать достойное образование своим потомкам.
— И ты, наверное, многих знаешь по именам?
— Конечно, — черные глазки заметались. — Но почему ты спрашиваешь, моя бисквитная крошечка?
— А ты знакома с… Лией, Лоей?..
— Леей? Конечно. У нее на воспитании прелестная маленькая леди по имени Зинель.
Да! Зизи!
— А что ты знаешь про ее семью?
— Мой сливовый джемик, я все же думаю, нам стоит пригласить лекаря.
— Нет! — я спрыгнула с кровати, подбежала к Анфисе и опустилась перед ней на колени. — Ты должна кое-что узнать для меня. Только все должно остаться в тайне. Ото всех!
— И от леди Ба?
— Ото всех!
— Что я должна узнать?
— Все ли в порядке в семье маленькой леди Зинель? Все ли здоровы?
— Я не понимаю, — Анфиса продолжала таращиться на меня.
— Для меня это очень важно. Очень важно, — повторила я с расстановкой.
— Что, прямо сейчас идти? — спросила она.
— Незамедлительно!
— Слушаюсь, — кивнула зверушка, проникнувшись приказным тоном.
Анфиса ушла, а я осталась в комнате одна, жутко нервничая и молясь всем-всем богам, чтобы моя теория оказалась верна.
Пусть Айзек будет жив, и я с удовольствием прибью его собственными руками.
Пока ждала, я перечитала письмо. А после еще раз.
Скалистый.
И опять Скалистый.
Нет ни строчки, ни буковки о семье, о настоящей семье.
Когда в коридоре послышались шаги, я зажмурилась и скрестила пальчики на удачу.
— Леди Станислава, я подала обед. Хотите спуститься? — поинтересовалась служанка, перед этим тактично постучав и чуть приоткрыв дверь.
— Я не голодна, — выдохнула я разочарованно, чувствуя болезненные спазмы в желудке.
— Я
