«Стрела Амура» и ведьмина натура - Маргарита Преображенская
Правда, и сложа руки мы тоже не сидели, а, если можно так выразиться, частично лежали. Как только Витюня приступил к починке дома, Шеша мигом возлёг на покрытую по такому случаю домотканым ковриком лавку, стоявшую посреди кухни, а явившаяся на его зов Кумудвати умастила тело принца нагов подсолнечным маслом, запас которого Витюня держал в шкафчике с резными дверцами, и начала делать массаж, причём такому искусству могли позавидовать многие профессиональные массажисты. Как ловко она управлялась! Будто тесто месила!
– Скоро бой, герою эпоса надо подготовиться! – вальяжно распластавшись на лавке, вещал Шеша, млея от удовольствия и собственной неотразимости. – Мышцы размять и разогреть, произвести обмен энергиями.
– Надеюсь, на этот раз без ритуала слияния? – осторожно уточнила я.
– Не волнуйся! – успокоил меня принц нагов, весело улыбаясь и поигрывая размятыми мускулами. – Для этого ритуал такой силы не требуется! Вам бы тоже не мешало привести мышцы в тонус.
– Главный мастер единоборств у нас ты, Шеша, – возразила я. – А мы с Амуром, скорее, стрелки. Вот и займёмся чисткой оружия!
Кумудвати усмехнулась, услышав мои слова, но, встретив взгляд принца нагов, мгновенно явила свой самый невозмутимый вид. Мы с Амуром отправились туда, где раньше был мой кабинет, а потом нечто запущенное и разорённое. Когда мы вошли в комнату, были поражены произошедшими переменами. Витюня и кикиморы совершили чудо: кабинет встретил нас почти прежней уютной красотой, правда, мои ведьмовские пистолеты сейчас просто лежали на столе, а не покоились среди стеклянных стеллажей, как прежде: те были разбиты ракшасами.
Я подошла к столу, выбирая оружие. В голове крутилась фраза Остапа Бендера: «Я дам вам парабеллум». Конечно, парабеллума у меня не водилось. Интересно, что обладает большей поражающей мощью против ракшасо – пепербокс, револьвер, или мой любимый дуэльный пистолет? Возьму все! Пригодятся! Я сосредоточенно занялась чисткой оружия. Кстати, было очень удобно, так как Венец обеспечивал дополнительное освещение. Любовные пули тоже уцелели в моём тайнике, но свашная магия, сконцентрированная в них, вызывала вопросы.
Шеша говорил, что я черпаю силу не от ракшасов, Витюня даже ласково называл Сокровищем, поэтому я надеялась, что пули сработают. Хорошо, что они не убивали, а только внушали любовь. Я не смогла бы причинить смертельный вред даже ракшасу. Кстати, мои самострельные лабутены? Я порылась в шкафах и нашла изрядно запылившиеся, но всё-таки восхитительные изящные туфли с алой подошвой, высоченные каблуки которых тоже могли изрыгать любовные пули. Я редко носила такую обувь, но сейчас для дела можно было и пожертвовать комфортом и устойчивостью.
В это время Амур тоже готовил к бою свою Сапфу, общаясь с луком, как с живым существом. Он гладил тетиву, плечи, рукоятки и что-то нашёптывал, будто пытался уговорить, а я не могла оторвать взгляд от его гордого профиля и мускулистых рук. Не знаю, почему, но в момент наивысшей точки волнения меня вдруг снова накрыло видение: сверху из чёрной пустоты падали холодные капли и, касаясь земли, превращались в монстров с гранитными зубами. Их предводителем был десятиглавый здоровяк, на центральной голове у которого красовался Венец, слегка повисая на демонических ушах. Кажется, так выглядел царь ракшасов Равана, о котором рассказывал Шеша. Кстати, его называли ещё «Дашагрива», потому что «даша» в переводе с санскрита – «десять», а «грива» – «шея». В общем, очень хотелось, чтобы какая-нибудь наша Даша огрела его по всем десяти загривкам!
Похоже, Венец пытался предупредить меня о вторжении, показывая будущие события. Или это надо трактовать иначе? Пока я не могла полностью понять его подсказки, но активировать все встроенные в него опции методом Шеши всё ещё не решалась. Вернее, мне, конечно, очень нравился Амур, и я чувствовала, что и ему я тоже нравлюсь, да и, сказать по правде, я была бы не против его ухаживаний и их смелого продолжения, но мне хотелось, чтобы это продолжение касалось не только тела, но и души и ума, потому что как натура цельная я мечтала о любви всеобъемлющей, глубокой и бесконечной. Обо всём об этом я думала, ощущая на себе пылкий взгляд младшего бога любви.
– Анфиса! – позвал меня Амур, и я, вместо того чтобы, как говорится, держать фасон, сразу же поспешила к нему.
– Давай прикинем место, из которого будет удобно вести обстрел, – предложил Амур.
Я почувствовала, что его слова – просто предлог для того, чтобы остаться со мной наедине. Место для обстрела неожиданно нашлось на чердаке, совсем рядом с тем, где мы прятались, когда на нас охотился бабай и Матильда. Туда мы поднялись, желая скрыться от чужих глаз, и я сама не заметила, как оказалась в объятиях Амура и ощутила прикосновение его губ к моим, мгновенно улетая на самый пик блаженства. Впрочем, каждый наш миг рядом привносил в мою жизнь какой-то уровень блаженства, возраставший с каждым новым моментом. Положительная динамика, в общем, но об этом я не могла думать в эти волшебные мгновения; пожалуй, я вообще не могла думать ни о чём.
Но долго наслаждаться этими будоражащими тело и душу ощущениями мне не удалось, потому что Венец неожиданно налился теплом и тяжестью, и в моём мозгу снова вспыхнуло видение. Оно было намного ярче всех предыдущих и, казалось, вырвало меня из ощущения реальности, перенеся духовно в иное измерение, так что теперь я оказалась среди тех самых светящихся фигур, которые впервые появились в моих видениях ещё во дворце принца нагов. Сейчас они окружили меня, протягивая ко мне руки, сотканные из сияющих нитей неведомого света. Это было как-то пугающе неописуемо красиво! От охватившего меня страха и осознания какой-то сопричастности, неведомого родства с этими странными существами у меня захватывало дух. А затем я очнулась на руках у Амура, который встревоженно смотрел на меня.
– Что случилось?! – спросила я, на всякий случай осторожно прикоснувшись к его щеке, чтобы убедиться, что он настоящий, а не видение.
– Ты потеряла сознание, – сказал Амур, тоже прикоснувшись к моей щеке.
И я всё рассказала ему о светящихся фигурах, а Амур слушал меня, сосредоточенно глядя мне в глаза. Мне даже показалось, что он знал что-то о существах из видений, но ничего не сказал мне об этом, а когда я собралась спросить его о них, в доме сработала знаменитая
