Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света - Тереза Тур
Я кивнула, насупившись.
— То, что Ролан влюблён в тебя как мальчишка, ни для кого не секрет. Разве что для тебя, Джо.
— Глупости, — прижала я ледяные ладони к заалевшим щекам.
— Но он человек обстоятельный. Правильный. Пока он думал. Пока спрашивал моего разрешения, а ему это положено делать. Пока уехал по моему поручению, у тебя завязался роман с Норфолком. Ролан, увидев, насколько ты счастлива, отошёл в сторону.
— Что?
— И уж не знаю, что там у него пошло не так с объяснением в любви на этот раз, но можешь мне поверить: предложение он делал совершенно не потому, что хотел кому-то насолить. Разве что самому себе, зная твой характер…
Сердце замерло. На мгновение. Затем пустилось вскачь, забилось в бешеном ритме, едва не выскочив из груди. Это, наверное, от запрещённых зелий.
Прав был Колокольчик — дура. Как есть дура. Но и Ролан тоже дурак. Вот зачем он, спрашивается… и что…
Стыдно-то как!
— Всё, — вырвалось у меня. — Больше никаких аристократов. Буду искать мужа себе под стать.
— И кого же? — ревниво отозвался его величество.
— Ну хотя бы сына тёти Норри! Расколдую и, как честная женщина, женюсь. Тьфу, выйду замуж!
— Ага. А сын тёти Норри — он кто? Лавочник? — проявил осведомлённость о моих соседях король. — Как раз то что надо для графини. Ты не находишь?
— Альфред, — вздохнула, — Посмотри на меня. Какая из меня графиня? Сплю с арбалетом под подушкой, грубиянка, образования нет, терпения достойно принять предложение руки и сердца от порядочного человека и того не хватило.
— Джоанна! — прогрохотал король. — Чтобы я таких глупостей…
Неожиданно дверь распахнулась, на пороге появилась королева. Она была бледна. Испарина блестела на лбу, волосы спутаны.
— О, ваше величество, — поднялся король.
Я последовала его примеру, приглядываясь к королеве. Она мне не нравилась.
— Должен вам сказать, что вы своим маленьким представлением внесли разнообразие в мою скучную жизнь, — проговорил Альфред.
Я на мгновение замерла, а потом с укоризной посмотрела на него.
— Конечно, я подслушивал, — с истинным величием признался король. — И подглядывал. Надо же мне как-то понимать, что происходит во дворце. И да, Джоанна вас не сдала.
— Альфред, — я перебила обличительную речь его величества и кинулась к королеве, — Альфред, ей плохо!
— Я… умираю? — спросила она и обмякла.
Король успел подхватить жену на руки и уставился на меня.
Король бережно укладывает жену на диван в гостиной, я падаю перед ней на колени. Рвануть ворот сорочки, прижать пальцы к сонной артерии… Рваное, нервное дыхание короля отчаянно мешает прислушаться к дыханию самой королевы, но…
Выгнать его величество сейчас — это было бы и невозможно, и неправильно.
Сердце девчонки не столько билось, сколько… нехотя шуршало. Сердечко малыша. Ещё час назад скачущее резвым, весёлым воробушком, сейчас было еле слышно, словно пульс умирающего. На шее её величества мерцал камень, который я привезла. Было очевидно: оба ещё живы, благодаря чудесной магии.
Сколько раз ещё я буду благодарить маму Ули? Судьбу, что привела меня в Приграничье в тот самый момент, когда солдаты тащили на площадь осиротевшую девочку, маленького талантливого мага? Всю жизнь, наверное. Слава Милосердной!
Вскакиваю, тяну короля вниз на свое место, кладу руки мужчины на живот жене и тихо приказываю:
— Силой делиться с сыном. Внимательно. По капле! Будем тянуть обоих.
— Что? — складываются губы короля, но он уже делает то, что ему приказали. — Что с Леей?
— Отравили.
— Надо… — порывается вскочить он.
Я его понимаю. Надо опечатать спальню. Изъять посуду. Задержать всех, кто входил в спальню её величества. Надо поднять службу безопасности, начинать допросы. Но каждая минута на счету. Дорого каждое мгновение.
Одна я не справлюсь, одна я и королеву, и не рождённого ещё младенца не вытяну.
— Держать ребёнка, — приказываю королю и понимаю, что…
В коробе нет противоядия. Всё, что там было, все запасы извела на Ролана, а варево из котелка до последней капли опрокинула в чудовище.
Поэтому… Выпить укрепляющее и стимулирующее. Доза практически смертельная, но разве сейчас об этом надо думать? Выплеснуть половину сил в королеву. Сердцебиение стало чуть ритмичнее. Она застонала и очнулась.
— Мы вас вытащим. Не паникуйте, это затрудняет дыхание. Я буду задавать вопросы. Кивайте, если да. Не разговаривайте!
Девчонка кивнула, сумев подавить панику. Умница. Молодец! Может, и правда, взять её с собой в Приграничье? Там такие люди нужны. Сильные. Смелые. Здоровые.
Здоровые, я сказала! Не думать о плохом. Не сомневаться в успехе и своих силах! Со мной Милосердная. Магия мамы Ули. Всё будет хорошо!
Вытаскиваю треногу, котелок,
— Лея? «Да» — кивнуть. Во рту привкус железа?
Голова шуршит по подушке, нет у неё сил даже на это… Глаза огромные, в уголках сияющих белков слёзы.
Знаю, страшно. Потерпи.
— Горечь?
Снова не кивает.
Горы всех побери, что… Что дает такой быстрый эффект?
— Рыба?
Кивок.
Твою ж… Ладно. Поборемся.
Бегу к двери, распахиваю её, кричу:
— Свежего молока! Немедленно!
Теперь — к окну:
— Колокольчик!
Знаю, родной, верный мой, боевой друг, знаю, цветочек… Тебе плохо: у магических существ откат проходит быстрее, но и настигает сразу. Прости.
Слышно, как тяжело крылья рассекают воздух. Я чувствую боль, потому как взлететь птаху сейчас даже на высоту третьего этажа королевского замка — это выше… Выше грифоновых сил. Но Колокольчик — вот он.
— Кровь грифона, отданная добровольно, — шепчу я, глядя в золотые, полные му́ки глаза. — Прости.
Согласный клёкот.
— Храни тебя Всеблагая, — выдыхает король, но Колокольчик его не слышит.
Мне нужна капля. Всего одна, что позволит молодой женщине продержаться час. Час, за который мне нужно успеть сварить противоядие. Раздвигаю перья на груди, царапаю ярко-фиолетовую кожицу острым как бритва лекарским зачарованным ножом.
Тягучая алая капля летит через всю комнату и падает на губы смертельно перепуганной восемнадцатилетней девчонки.
Время пошло.
Я не знаю, на основе какой из ядовитых рыб сделали зелье. Не знаю, из какого эта гадость мира, и что там ещё в составе отравы. Не знаю, использовали заговор или магическую силу, какого уровня был маг, создавший жидкую смерть, каким образом яд попал в тело королевы — ничего я не знаю! Я просто колдую любимый рецепт — тот самый, что я изобрела, спасая Альфреда. Правда, в этот раз в основе заговорённое молоко, потому как случай особый: мне и мать надо спасти, и дитя.
Не отходи, Милосердная! Не отходи от меня ни на шаг, слышишь? Молю, стой за спиною!
— Ничего, девочка, — приговариваю я, помешивая зелье, — Ничего. Ты ещё устроишь Альфреду скандал. Настоящий. Царственный! Можно даже сказать, королевский.
