Фея-крестная Воробьёва (СИ) - Колесникова Вероника

— Ну, может быть, и розовый, — согласилась с непонятным спором я и погрузилась в текучку, включая рабочий телефон, который тут же начал требовать моего внимания и нахождения в трех концах города одновременно.

Ирина улыбнулась и позвонила кому-то.

— Розовый, розовый. Отбой. До вечера!

— Так, Воробьева, поехали срочно. Где там твои супер-шпильки, хватай их и мчим, — выбежал из кабинета Константинович, на ходу опуская руки в рукава пальто.

— Куда? Что? Зачем? Почему?

— По кочану, — очень профессионально и доступно все разъяснил шеф и дал указания Ирине не беспокоить его в течение двух часов.

Путаясь в шифоновом шарфике, который все норовил прилипнуть на ветру к помаде на губах, я догнала Константиныча на парковке.

— Куда? Что? Зачем?

— В салон.

— Оо, вы машину собрались менять? Только я вам тут не советчик. Хотя нет. Предлагаю брать голубую. Почему-то очень мало голубых машин на улицах. Или розовую. Боже, как вам пойдет розовая машинка. Или нет! — я даже подпрыгнула на сиденье, ощутив прилив вдохновения. Шеф испуганно оторвался от дороги и с опаской покосился на меня. — Возьмите машину цвета пудры. Ах, какой красивый это цвет. Если я не путаю название, конечно.

Константинович только улыбался своим мыслям, а когда припарковался у входа в салон красоты, даже немного рассмеялся.

— Прибыли, ценитель прекрасного. Выходи давай.

— Зачем?

Он закатил глаза.

— Сегодня этот вопрос на повестке дня самый актуальный, но самый надоевший, это я тебе говорю честно. Значит так, договоримся. Ты не задаешь мне вопросов, но делаешь так, как я скажу, а взамен я выдам тебе завтра выходной. Честное пионерское. Завтра — выходной.

— Да мне и не нужен мне вых… — начала я, но начальник перебил меня, приложив указательный палец к своим губам. — Тишина и послушание! Тишина и послушание!

— А вдруг вы меня сейчас в рабство продадите? И я даже не смогу спросить в какую страну! — прошептала я, поддавшись моменту.

— Могу сказать одно — работорговцам очень с тобой очень не повезет!

Шеф подмигнул и повел меня в салон красоты.

— Вот и вы, а мы вас все ждем и ждем! — Заулыбались две девушки.

Я недоверчиво покосилась на них.

— Вот наша красавица, оставляю вам ее на два часа. Надеюсь, за это время вы успеете сделать с ней все!

— Все? — во рту у меня стало сухо.

— Все! — однозначно припечатал шеф.

И я погрузилась в мир салона красоты. В две руки девушки усадили меня в удобное кресло, попросив отключить телефон, и приступили к своей работе. Через два часа я сама себя не узнала в зеркале — профессиональный макияж, оттеняющий глубину глаз и полноту губ, прическа, сделавшая из меня как минимум принцессу, и очень красивый французский маникюр.

Маникюрист делала мне массаж рук, когда за мной вернулся Константиныч и с удовлетворением оценил масштаб перемен.

— В машину, быстро! Опоздаем!

Оглушенная своею неземной красотой, я помчалась на стоянку.

— Завтра что, конец света? — Не выдержала я тишины.

— У кого-то, думаю, конец света. Это точно, — он захохотал. Что за человек? Как может управлять таким большим агентством, если смеется собственным шуткам?

Следующим пунктом моего очень странного вояжа стал брендовый магазин одежды. Тут я не стала смущаться и бросилась к вешалкам с одеждой, подгоняемая Константинычем, который присел на пуфик у зеркала.

Мне понравилось все. И юбка-карандаш, и платье, и брюки. Но шеф точно определил задачу консультанту: только платье.

— Нам нужна девочка-девочка.

И «девочка-девочка» с радостью перемерила весь шикарный ассортимент.

Оценив готовность — ярко-голубое нарядное, очень красивое платье, шеф предложил прямо в нем и поехать на работу. Возле кассы меня развернули на выход, что стало приятным, но немного пугающим сюрпризом.

Во мне сразу восстали солдатики. «Соблазняют! При живом Видинееве!» — растянулись огромные транспаранты в голове.

— Вы знаете, я очень хорошо отношусь к вам, — решила я расставить точки над Ё в машине руководителя. Потеребив край платья, несмело подняла на него взгляд. — Но у меня уже есть молодой человек, и мы любим друг друга.

— И я очень этому обстоятельству рад! — от души улыбнулся Константинович, заглушив мотор возле нашей конторы.

— Тогда тем более непонятно, — прошелестела я себе под нос.

Оставшийся рабочий день я принимала комплименты от коллег и поздравления с чем-то.

— Поздравляю! — показала одобрительно большой палец в проеме двери менеджер из отдела праздников.

— И мы поздравляем сегодня Алену Воробьеву! И ставим ей прекрасную песню Кузьмина «Эй, красотка!», — сделала погромче радио Ирина.

Дух праздника, появившийся еще утром в салоне красоты, теперь выплеснулся из меня на все заведение. Мы прибавили музыку и начали подпевать певцу и отплясывать, кто во что горазд. Скоро к нам присоединился весь этаж, и из каждой двери по коридору разносился нестройный хор голосов, словно гимн, распевая известную задорную песню.

Неожиданно появившийся в дверях Константинович, зааплодировал нам с Ириной.

— Время! — вдруг громко воскликнул он.

И правда, стрелка на часах близилась к критической для меня точке — показывая тридцать минут седьмого. Ох, мне же нужно успеть добраться до кинотеатра, а это, как минимум, полчаса езды в автобусе, и еще пять минут забега на шпильках.

Все кругом завертелось, закружилось, и вот я уже сижу в теплом салоне автомобиля шефа, а Ирина и Кирилл сзади подсказывают тому, как лучше объехать пробку.

Что, в конце концов, происходит? Ответа от этих странных людей я так и не дождалась, положившись на волю сегодняшнего очень странного, но не менее приятного дня.

Если завтра конец света, то я очень благодарна людям из моего окружения, что решили сделать последний день ближнего именно так, как она мечтала — с укладкой на голове, макияже, сделанном суперспециалистом, шикарном голубом платье и чудном настроении.

— А маникюр-то, маникюр? — вдруг всполошилась сзади Ирина.

— Сделали, не бойся, — почему-то ответил ей Кирилл.

Я удивлено покосилась на задние кресла. Пассажиры сразу сменили заговорщицкий вид на свой обычный — придурковатый.

— Ну вы где? Где? — проснулась громкая связь в телефоне начальника голосом моей подруги Ульянки.

— Ульяна? Это ты? — наклонилась к приборной панели я.

— Ох, Алена! Ну где вы? Где?

— Все в порядке, едем по времени, отставить волнение! — браво воскликнул Константиныч и отключил связь.

— Успеем, не переживай, — успокаивающе погладил меня по плечу Кирилл.

И мы успели. На входе в кинотеатр меня ждал самый красивый, самый обаятельный, самый высокий, статный и стильный мужчина моей жизни — Максим. А рядом с ним обнимались простые смертные — Федор и Ульянка.

— Спасибо, что подвезли! — Повернулась я к Константинычу, но он подтолкнул меня в спину по направлению к Максу.

— Давай, иди уже. А мы идем следом. Мы должны это увидеть! — переглянулся он с коллегами, которые улыбаясь пошли за нами в кинозал.

В зале до своих мест в самом центре мы шли, наверное, часа два. Я подумала, что фильм, который начнет трансляцию через несколько минут, ну очень, очень знаменитый, или очень раскрученный, потому что в кинотеатре, честное слово, не было ни одного не знакомого мне и Максу лица. Несколько одноклассников, коллеги с двух моих работ, девочки из университета, подружка из дома.

И все кругом улыбались и радостно показывали мне кулачки с поднятым большим пальцем, подмигивали, или хихикали.

Я откровенно была рада видеть всех этих людей, но меня смущало одно — казалось, что Максим решает какую-то сложную математическую задачу. Затянутый в стильный костюм, венчающий нежно-голубым галстуком, совпавшим по цвету с моим платьем, он явно был чем-то озадачен. Вроде бы и был здесь со мной, но словно готовился к чему-то очень серьезному, от чего был натянут, словно струна на гитаре.