Фея-крестная Воробьёва (СИ) - Колесникова Вероника

Тетя Валя понимающе улыбнулась и подмигнула мне. Этот раунд точно мой.

***

— А вот теперь, Федор, расскажи нам всю историю полностью, как ты сделал предложение моей подружке. Потому что эта история прошла совершенно мимо нас, — выждала я момент для вопроса, когда наша компания из двух пар разомлеет от алкоголя в спортбаре.

Федор открыл и закрыл рот, покосился на Максима, а потом хитро улыбнулся мне.

— Дело было так… — начал рассказывать Федор, приобняв хихикающую Ульянку, которая все время пыталась дополнить своими комментариями рассказ жениха.

На проникновенной речи Федора, когда он наигранно и очень патетично вещал о том, что «понял, что одному в этом мире не прожить, а пока он думает да решается, его красавицу точно уведет какой-нибудь ушлый парень», Видинеев закатил глаза и погрузился в фужер.

Похоже, что этот раунд я проиграла. Но до чего же приятно видеть союзников в своей игре!

Планомерная работа по засеиванию семян сомнений в Видинееве продолжалась, и Маргарита мне в этом очень помогла.

— Алена, это не мое дело, конечно, и я заранее извиняюсь за нетактичный вопрос, но вы с Максимом планируете пожениться? — спросила моя мама во время очередного телефонного раунда. — Папа уж очень волнуется, надо ли ему продавать свою машину или нет, чтобы сделать вам свадебный подарок.

— Кажется, у него нет плана на это, — вздохнула я. — Или времени подумать об этом.

— Плана? — удивилась она. — А ты? Ты-то хотела бы связать свою жизнь с Максимом?

На этот вопрос я только вздохнула.

— Иногда планы нужно помогать строить! — сказала она, заканчивая разговор.

Я счастливо ответила на улыбку. Этот раунд точно останется за мной!

Паутина вокруг Видинеева сплеталась, сплеталась, но мой бывший одноклассник проявлял удивительное упорство, или делал вид, что не понимает моих очень осторожных намеков.

На исходе второй недели моей неяростной, но очень продуманной атаки Максим забрал меня с работы, заехав на машине в офис.

— Мне кажется, вокруг все только и говорят, что о свадьбах, — поделился он со мной. Я настроилась на интересный разговор и замерла. — И еще одна — в нашей копилке. Мой одногруппник женится этим летом и приглашает нас.

— По-моему, это прекрасно! — посмеялась я, удачно скрыв разочарование.

— Прекрасно, прекрасно, — непонятно согласился со мной задумчивый Видинеев и больше не разговаривал в тот день со мной на эту тему.

Целый месяц я ходила вокруг да около. Видинеева-старшая вела осторожные профилактические беседы с сыном, информационной атаке он подвергался во время наших встреч с будущими молодоженами.

А однажды за чаем на работе Ирина тоже подняла больную тему.

— Воробьева, ты когда фамилию поменяешь? Мне документы на тебя готовить на Воробьеву, или Видинееву?

— Похоже, я умру старой Воробьевой.

— Ох, опять она свою шарманку завела, — подняла глаза к потолку секретарша.

— Кто там умирать собрался? — пробасил менеджер Кирилл. Я снова оценила его подкрашенные брови и обменялась понимающим взглядом с Ириной. Ох уж эти метросексуалы!

— Я! — пискнула в ответ.

— Что это? Денег не платят? Родители замучали? Парень бросил?

— Да не бросил ее никто, типун тебе на язык! — возмутилась Ирина. — Такую красавицу да умницу разве можно бросать? Максимка ее замуж никак не додумается позвать!

Вот так легко и просто раскрываются все тайны в маленьком коллективе.

— А что, у нас патриархат в стране, только мужчина должен делать предложение? — рассмеялся Кирилл.

— Кир, ты не понимаешь ничего. Он же потом меня обвинит в том, что это я его на себе женила, я его с пути истинного сбила.

— Когда это — потом? — искренне удивился парень.

— Ну когда-нибудь — отмахнулась я.

— То есть, когда ему будет шестьдесят лет, он, сидя окруженный внуками, посмотрит на какую-нибудь красотку в бикини, и решит, что возле него могла бы сидеть не Воробьева, а какая-нибудь другая интересная дамочка? А ты ему все карты сбила?

Мы задумчиво посмотрели на Кирилла.

Тот хихикнул и выдал:

— Не постижима женская логика! Но! И мужская, вам, видимо, тоже. Сегодня я тебя с работы провожу.

Я нахмурилась.

— Не боись, солдат ребенка не обидит! — и насвистывая веселую песенку, он удалился в кабинет начальства.

Вечером Кирилл проводил меня до дома, сдав с рук на руки обалдевшему Видинееву. На прощание чмокнул в щечку и пошел в сторону остановки.

Я развела руками в ответ на удивленно поднятые брови Макса.

Через два часа пришло сообщение на телефон. «Спасибо за прекрасный день! Целую!» — гласило послание от Кирилла. И тут меня проняло. Парень решил помочь мне вызвать ревность в своем замороченном друге!

Нет-нет-нет! Мои солдатики внутри взбунтовались. Не хочу этих игрищ, не хочу никакой ревности, не хочу больше никаких недопониманий!

— Что пишут? — кивнул головой Максим на мою руку, сжимающую аппарат.

— Да, ерунду всякую.

Телефон снова пиликнул. «Ты так заразительно смеешься!» — не унывал неугомонный Кирилл.

«Ты — лучше всех!», «Ты самая классная!», «Рядом с тобой все кажется веселее!» — бесперебойно приходили сообщения от парня.

Последнее сообщение Максим прочитал вслух и с выражением.

— И он абсолютно, категорически прав! Рядом с тобой все кажется и веселее, и светлее.

Он обнял меня, а я затаила дыхание.

— И я очень люблю тебя!

Максим улыбнулся и уверенно и нежно поцеловал меня. Внутри все расцвело и в животе что-то запорхало, заиграло, заискрилось.

— И я, — тихо выдохнула в его губы.

Глава двадцать седьмая, в которой все происходит, как в кино

— Алена, вечером мы с тобой идем в кино, — Максим, как всегда, рационален и собран.

— Ура! В кино! В кино! На какой фильм?

— Про любовь, — он весело поиграл бровями и тихо засмеялся, от чего мне снова захотелось подойти и обнять своего любимого.

— Отличное название — «про любовь», — я все же не выдержала и обняла его.

— Я бы даже сказал, очень своевременное, — не остался он в стороне и притянул меня ближе.

Меня снова затопила волна нежности и радостного предвкушения, которое становилось все сильнее, когда рядом со мной, в объятиях моих рук, оказывалась главная добыча — Максим Видинеев собственной персоной.

— Ульянку с Федором приглашать?

— Можем пойти вдвоем. А хотя… — он сощурился, словно Маркиз на солнце, — я приглашу сам. В семь вечера в «Маяк».

— Может быть, нам пора? Ирина скоро стекло протрет, — я захихикала в сторону любопытной коллеги, которая делала вид, что вытирает пыль у окна, но так откровенно льнула к стеклу, что сомнений в слежке совершенно не оставалось.

— Не хочу с тобой расставаться, — Максим отпустил меня, но снова оказался в опасной близости. — Хочу весь день провести с тобой вот так, — он легко поцеловал кончик носа. — И так, — губами коснулся виска. — И так, — невесомо поцеловал в губы, а потом резко развернулся к машине и помахал на прощание рукой Иринке. Та, поняв, что ее раскрыли, пропала за шторой.

— Так. так! Воробьева опаздывает опять! — Ирина оглядела меня с головы до ног.

— Ах, любовь, любовь, — счастливо протянула я, обняв себя за плечи руками.

— Ну что, сегодня в семь? — Неожиданно пробасил кто-то в коридоре. — Забито! Голубой и розовый, я сказал. Ро-зо-вый. Блондинкам только розовый, по-моему, нужен.

Разговаривая по телефону, в кабинет зашел Кирилл.

— А, Воробьева, ты уже здесь. Блондинкам розовый или голубой?

— Ну не знаю. почему именно блондинкам? Любой!

— Любой, да не любой! — он усмехнулся и щелкнул меня по носу.

— Тогда белый, розовый, золотой, — я начала перечислять.

Кирилл нетерпеливо махнул рукой и сбежал к Константиновичу.

— Блондинкам — розовый! — выглянув из-за двери, он сделал жуткую гримасу.

— Ну почему бы и не розовый? — спросила Ирина.