Карен Монинг - За горным туманом
— Оливия. — Хок наклонил голову. — Что привело тебя в Далкит?
— В самом деле, Хок, — промурлыкала Оливия, — нужно ли тебе спрашивать? Мне не хватало тебя при дворе. Ты был вдали от… меня… слишком долго. Я предположила, что мне просто нужно приехать, чтобы забрать тебя самой, если я хочу тебя. Вот, — закончила она взмахом ресниц и явным приглашающим взглядом, — я и здесь.
Хок слишком поздно осознал, какой глупый вопрос он задал. Эдриен сверлила Оливию пугающе пристальным взглядом. Хок по опыту знал, что Оливия сможет ответить на любой вопрос — не важно, насколько невинный — перегруженным инсинуациями ответом, но он выбросил из своего сознания все неприятные воспоминания о ее проделках в тот момент, когда вернулся в Далкит. До него дошло, что он повел бы себя правильнее, если бы воскресил эти воспоминания быстрее. Было бы не слишком мудро забывать о том, что Оливия склонна создавать неприятности; но теперь гадюка уже была в его гнезде.
У Оливии заметно перехватило дыхание, когда она уставилась на Эдриен.
— Приветствую тебя, Оливия. Ты приехала, чтобы поговорить с моим мужем?
На мгновение освободившись от гневного взгляда Эдриен, Хок приободрился. Муж, сказала она. Может быть, после всего, еще есть надежда.
— Мы говорили на довольно-таки общем языке в прошлом, — протянула Оливия. — Своего рода безмолвное общение, если ты понимаешь, о чем я. Тот вид разговора, который Хоку нравится больше всего.
— Тогда отведи ее в Павлинью комнату, — выпалила Эдриен через плечо, вытаскивая Лидию за дверь и захлопнув ее за собой.
Глава 15
— Король мог освободить тебя от службы ему, но я никогда не думала о том, чтобы освободить тебя от службы мне. Ты так хорошо служил мне в прошлом, клянусь, что я испорчена этим. — Оливия изогнулась на низкой каменной скамье во дворе замка, придвинувшись ближе, так что изгиб ее пышного бедра прижался к мускулистому бедру Хока.
Лидия вернулась в дом одна, немногим меньше четверти часа после того как она и Эдриен ушли, послав самодовольную улыбку своему сыну, который сидел, откинувшись за большим столом вместе с дьявольской Оливией. Забыв про кофе, Хок быстро направил Оливию в сады, чтобы посмотреть, что может замышлять его жена. Когда его мать смотрит на него таким образом, что ж, ум у женщин работает как хорошо смазанная катапульта, смертельная в своей атаке.
Так что он провел Оливию через обширные сады в темпе, заставившем ее затаить дыхание, его глаза были настороже, разыскивая охрану, сопровождающую его жену. Ничего. Снова и снова его глаза устремлялись на север, к мерцающему кругу света от огня, на краю рябиновой рощи.
— Могу я предположить, что мы развлечем друг друга этой ночью как когда-то, Хок? — Теплое дыхание Оливии овевало его щеку.
Хок почти неслышно вздохнул.
— Оливия, я теперь женатый мужчина.
Смех Оливии прозвучал слишком уж весело, напомнив Хоку о том, что она — женщина, которая обожает отбивать мужчину у другой женщины. Чем труднее было заполучить мужчину, тем счастливее становилась Оливия. Хок был хорошо знаком с ее странной игрой; она развлекалась, раня других женщин, обрушивая их мечты, разбивая их сердца. Хок подозревал, что это была своего рода месть; что однажды какая-то женщина отняла у нее мужчину, и она так и не смогла пережить это — и вместо этого стала ожесточенной, разрушающей женщиной. Когда он это наконец понял, он почти почувствовал жалость к ней. Почти.
— Она же Безумная Джанет, Хок, — сухо сказала Оливия.
— Ее зовут… — Он резко замолчал. Он не должен давать Оливии того, что она может использовать как оружие. Он тщательно вдохнул и исправился. — Ее среднее имя Эдриен, и она предпочитает его. — И холодно добавил: — Ты можешь называть ее леди Дуглас.
Брови Оливии насмешливо приподнялись.
— Я в любом случае не стану звать ее леди. Вся страна знает, что она безумна, как бешеная собака. Однако я не слышала, что вид у нее сносный.
Хок фыркнул.
— Сносный? Моя жена совершенна по всем стандартам.
Оливия неуверенно рассмеялась, затем ее окрепший голос наполнился сарказмом.
— Ох, неужели! Может ли быть так, что легендарный Хок решил, что он влюбился? Покоритель бесконечного количества женщин решил, что может остановиться на этой одной женщине? Ох, брось это, mon cheri[14]. Это вызывает отвращение. Я знаю, что ты за человек. Нет стоит говорить том, что у тебя затронуты высокие чувства, потому что мы оба знаем, что у тебя их нет.
Голос Хока был ледяным, когда он заговорил.
— Вопреки твоим ожиданиям, Оливия, я не тот человек, которым я был при дворе короля Якова. Ты не знаешь ничего обо мне — кроме иллюзий, в которые ты предпочитаешь верить. — Он сделал значительную паузу, чтобы придать больший вес своим следующим словам. — Оливия, здесь нет короля, который прикажет мне оказывать тебе услуги, и я никогда не вернусь ко двору Якова. Конец. Все закончилось. — В тот момент, когда Хок произнес эти слова, его сердце взлетело. Он был свободен.
— Это все, что было? Ты оказывал мне услуги? — требовательно спросила Оливия.
— Ты знала это. — Хок насмешливо фыркнул. — Я отверг тебя дюжину раз, до того, как ты пошла к Якову. Ты убедила себя, что я переменил свое решение? Ты точно знаешь, что произошло. Это ты попросила короля сделать меня… — Хок резко замолчал, уловив блеск светло-серебристой гривы волос в лунном свете в нескольких ярдах от места, где они сидели.
Эдриен приблизилась, ее рука лежала на сгибе локтя Адама, роскошная темно красная накидка была наброшена на ее плечи, шелк чувственно вздымался на легком вечернем ветерке.
— Оливия. — Эдриен наклонила голову.
Оливия слегка фыркнула и с видом собственницы схватила мускулистую руку Хока.
— Присоединяйтесь к нам, — быстро сказал Хок, игнорируя ногти Оливии, внезапно впившиеся в него.
Мысль о том, что Эдриен уйдет в темноту с Адамом, произвела ужасные вещи в его голове. Хок застыл, когда осознал, что вероятно, не менее опасно, если Эдриен будет уязвима для всего того, что Оливия может сказать или сделать.
Он определенно не хотел, чтобы разговор продолжился с того места, где он оборвался — не перед Эдриен — без объяснения с его стороны. Он знал, что должен получить контроль над ситуацией, но у него не было опыта в делах такого рода. С ним никогда не случалось такого, чтобы бывшая любовница пыталась вовлечь его жену в неприятности, потому что у него никогда раньше не было жены, и определено он никогда не был замешан в таком богатом опасностью столкновении. Его опасения о том, что Оливия может сказать или сделать что-то, чтобы ранить Эдриен, нарушили его обычно логичное мышление.
