Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– Вы, молодые, никогда не думаете. В этом главный бич молодости. – Ведьма вздыхает и позволяет своему ожерелью вновь упасть на грудь, к остальным ниткам. Все маленькие огоньки гаснут, остается только сияние ее лорста. – Но я могу тебя научить. Меня привезли в Мифанар, чтобы я отточила здесь свои навыки, и именно это я и сделала. Теперь я обучу тебя.
Голова гудит, пульсирует от слишком большого множества мыслей и идей. Внутри меня есть холодное, пустое место, где должны находиться мои собственные чувства и где их сейчас нет.
– Сложно осознать все это разом, понимаю, – говорит старуха, медленно поворачивая свою кривую трость. – Я долго ждала твоего прибытия, Фэрейн. Но вот ты наконец-то здесь, а времени у нас осталось мало.
Я поднимаю голову, смотрю этой старухе в глаза.
– Откуда вам было знать, что я появлюсь? Откуда вам было знать, что ваш сын станет искать себе невесту среди людей? Откуда вам было знать, что он отправится в Гаварию и… и…
Выражение ее лица читается так же ясно, как и записанное на бумаге признание. Мои слова повисают в воздухе, когда я читаю правду, зафиксированную в этих чертах и морщинках, в этих проницательных, хлестких глазах. Я почти вижу, как история разворачивается перед моим мысленным взором. Маленькая, сгорбленная, укрытая капюшоном ведьма, выскальзывающая из теней и вживляющая эмоции в головы определенных членов двора Фора. В самого Фора. Многого бы не потребовалось. Даже самый тяжелый валун можно заставить катиться, если применить подходящий рычаг.
– Он выбрал мою сестру. – Эти слова срываются с моих губ – отчаянный протест против реальности, с которой я сейчас оказалась лицом к лицу. – Он выбрал Ильсевель. Не меня. Ваш план, каков бы он ни был, не сработал.
– Неужели?
– Он бы женился на ней! Ее убили во время Странствия Девы, но он бы женился на ней, а не на мне. – Внутри меня свивается кольцами ужасная мысль. Сердце запрыгивает в горло. – Вы… вы же не…
– Что? Убила девчонку, чтобы устранить препятствие? – На это старуха смеется не таясь, и это опасный, кинжально-острый смех. – Рада сказать, что на то не было нужды. Сами боги устроили этот поворот судьбы. Они умеют делать так, чтобы их дары оказались там, где им самое место. Тебе было предназначено попасть в Мифанар, девочка моя. Я же была лишь инструментом, при помощи которого судьбу направили в нужное русло. – Старуха делает еще один шаг вперед, обеими руками стискивая свою трость. – Никто не может отрицать воли богов. Ты здесь. И ты станешь спасением Подземного Королевства, так или иначе. Но только когда познаешь свою истинную силу.
Каждый шаг, что она делает, подобен надвигающемуся року. Мне хочется бежать, но куда мне идти? Я все еще могла бы открыть дверь и позвать стражу, но что-то не дает мне этого сделать. Это ведьма сбивает меня с толку? Возможно. Но почему-то мне так не кажется.
Думаю, я ощущаю надежду.
Надежду, что боль, которую я столько лет испытывала, может служить некоей высшей цели.
Надежду, что я не чья-то обуза и могу стать чем-то большим, кем-то сильным. Кем-то могущественным.
Пустые желания! Да кого я обманываю? Все это – глупые детские мечты. Я слишком много перенесла, чтобы так легко им поддаться.
– Я не та, кем, по-вашему, являюсь, – наконец говорю я. – Я использовала всю силу, что дали мне боги, лишь для того, чтобы отпугнуть пещерных дьяволов. Я черпала энергию из Круга Урзулхар, и та чуть не убила меня.
Старуха фыркает.
– Она тебя и убила. Давай говорить прямо. Но я могу научить тебя защищаться от твоей собственной силы. Смотри.
Она сдвигает наверх висячие складки своего рукава, обнажая руку. Мгновение ничего не происходит. Сияние лорста пляшет по ее шершавой коже, высвечивая каждое пигментное пятно. Затем что-то начинает происходить. Мои глаза округляются, и я делаю шаг ближе, ведь вся моя опаска растворилась в изумлении.
Ее кожа трансформируется у меня на глазах. Становится тверже, толще. Это похоже на доргараг, те образования, что уродуют кожу Хэйл. Вот только это не серый, тусклый камень. Это кристалл. Чистый, сияющий кристалл. Многогранный и светящийся внутренним светом, он покрывает ее руку, ладонь, каждый скрюченный палец. Это прекрасно. И жутко.
Мэйлин с силой выпускает воздух, как будто задерживала дыхание. Кристаллы погружаются в нее, тают, вновь сменяясь тонкой, исчерченной голубыми венами человеческой кожей. Но когда она поднимает на меня взгляд своих глаз, то они светятся ярче, чем камень лорста.
– Я не понимаю, – говорю я, оторопело глядя на нее. – Мои силы на это совсем не похожи.
– Твой дар гораздо сильнее, и в нем больше нюансов, чем ты думаешь. Что тебе нужно – так это обучение. И практика. Этот маленький фокус? Это лишь наружный признак внутренней силы. Истинная сила лежит здесь. – Старуха ударяет кулаком по своей ввалившейся груди, бренча ожерельем. – Скажи мне, дитя, где твое сердце?
Долгое мгновение я молчу. Но истину отрицать нельзя.
– С Фором. Всегда с Фором.
– И ты хочешь ему помочь, так ведь? Ты хочешь его спасти.
– Да.
– А ты можешь это сделать? То, кем ты сейчас являешься, – это то, что нужно Фору?
Какой смысл отвечать? Мы обе знаем правду. Я – обуза, а не помощница Фору и его правлению. Где он сейчас? Где-то там, разбирается со своим двором, пытается исправить ту неразбериху, что я устроила, когда влезла в дела, которых не понимаю.
– Так я и думала. – Ведьма безрадостно улыбается. – Ты должна стать чем-то большим, Фэрейн. Ты должна стать сильнее, тверже, если надеешься спасти своего мужа и это королевство. Но тебе придется получить доступ к своей истинной силе. Вот тут-то я тебе и помогу.
Мэйлин вдруг разворачивается и, огибая предметы мебели, через всю комнату идет к приоткрытой двери, затем открывает ее шире и выходит на балкон, расположенный на высоте многих этажей над двором.
– Куда вы? – спрашиваю я. Там некуда идти – если только она не умеет летать.
Ведьма оглядывается через плечо. Ее камень лорста вспыхивает ярче, чем раньше, заливая ее лицо резким белым сиянием.
– Я свое сказала. Теперь все зависит от тебя. Принимай решение, а сделав это, приходи ко мне к Кругу Урзулхар через два сумрачья от этого. Тогда и начнется твое обучение.
Я не успеваю вымолвить ни слова, как вдруг свет гаснет. Внезапная темнота настолько глубока, что кажется, будто она оборвала мой голос и само мое дыхание. Несколько мгновений я
