Запретная пара - Витания
Эти слова вызвали настоящий взрыв эмоций в толпе. Крики, шёпот, недоумение. Даже старейшины не смогли скрыть удивления.
Аэрон сжал кулаки, его голос снова прозвучал твёрдо:
— Ты готов отказаться от своего наследия ради неё? Это твоё решение, Каэл?
— Да, — ответил он, не колеблясь. — Если вы отвергнете её, вы отвергнете меня.
Тишина снова окутала площадь. Элис почувствовала, как её ноги стали словно ватными. Но в то же время она знала: этот момент станет поворотным. Их борьба только начиналась.
Толпа на площади больше не могла оставаться в тишине. Гнев, тревога и непонимание словно волной накрыли собравшихся. Шёпот перешёл в громкие выкрики, оборотни обменивались напряжёнными взглядами, некоторые спорили, другие старались утихомирить окружающих. Старейшины стояли в центре, неподвижные и строгие, но даже они, казалось, почувствовали, как контроль над ситуацией начинает ускользать.
Каэл держал артефакт в руках, его глаза горели яростью и решимостью. Он поднял взгляд на толпу, затем снова обратился к старейшинам.
— Вы говорите, что я предаю стаю? Что моя любовь к человеку делает меня слабым? — его голос разнёсся по площади, перекрывая шум. — Но разве это не слабость — цепляться за страх, который не даёт нам двигаться вперёд? Разве это не слабость — отвергать возможность спасти нас только потому, что она не вписывается в ваши законы?
Слова Каэла заставили толпу притихнуть. Даже те, кто ещё секунду назад спорил, теперь обратили внимание на его речь.
— Вы не видите, что мир вокруг нас меняется? Люди больше не наши враги, но если мы продолжим отталкивать их, они станут угрозой. Если мы продолжим жить в изоляции, мы погибнем. Мы теряем стаю. С каждым годом нас становится меньше, наши земли уменьшаются, наши силы слабеют. И всё это потому, что мы боимся признать, что старые законы больше не работают.
Элис стояла рядом, её сердце билось как никогда быстро. Она чувствовала напряжение в толпе, но слова Каэла вселяли в неё уверенность. Он говорил с такой страстью, что даже самые ярые противники начинали задумываться.
Аэрон, главный старейшина, шагнул вперёд, его лицо оставалось холодным, но в глазах появился огонь.
— Ты слишком молод, чтобы понимать, Каэл, — произнёс он, его голос прозвучал, как раскат грома. — Ты не видел тех времён, когда люди уничтожали нас, когда они охотились на нас, как на зверей. Ты не знаешь, что такое защищать стаю любой ценой. Эти законы спасли нас. И ты думаешь, что можешь изменить их из-за одной девушки? Из-за человека?
— Я думаю, что мы должны измениться, чтобы выжить, — твёрдо ответил Каэл. — Вы держитесь за прошлое, которое больше не может нас спасти. Да, люди охотились на нас. Но времена изменились. И если мы продолжим считать их врагами, мы сами станем причиной своей гибели. Элис — не враг. Она доказала это. Её силы, её отвага — всё это говорит о том, что она здесь не случайно. Она часть нашего будущего.
Аэрон сузил глаза, его голос стал ещё более жёстким.
— Слова ничего не значат без действий. Ты говоришь о будущем, но что, если ты ошибаешься? Что, если твои чувства затуманивают твой разум? Ты готов поставить на кон всю стаю ради этой веры?
— Да, готов, — ответил Каэл, его голос прозвучал громче, чем когда-либо. — Потому что эта вера — не только моя. Она принадлежит всем, кто хочет видеть стаю сильной. Всем, кто устал бояться. Я готов отдать всё, чтобы дать стае шанс на выживание. Если вы откажетесь принять это, вы отказываетесь не только от меня, но и от своего будущего.
Элис смотрела на него, её глаза наполнились слезами, но она не дала им скатиться. Его слова проникали глубоко в её душу. Это был не просто мужчина, который её любил. Это был лидер, готовый бороться за своих людей, за их будущее, даже если это будущее было связано с ней.
— Достаточно! — резко выкрикнул другой старейшина, Рейнар, который до этого молчал. Его голос разнёсся по площади, заставляя всех замолчать. — Вы, молодые, думаете, что можете принести перемены, не понимая, какую цену за это придётся заплатить. Но знайте одно: законы существуют не для того, чтобы их нарушали. Они существуют, чтобы нас защищать. Если ты готов пойти против стаи, Каэл, ты перестаёшь быть её частью.
Эти слова прозвучали как финальный удар. Толпа начала снова перешёптываться, но Каэл поднял руку, заставляя всех замолчать.
— Если вы считаете, что моя любовь к Элис — это предательство, если вы не видите, что она спасла нас, если вы готовы отвергнуть правду ради своих страхов, то, возможно, вы не заслуживаете быть теми, кто ведёт стаю.
Он опустил артефакт на каменный постамент перед старейшинами, его сияние осветило их лица.
— Это доказательство. Посмотрите на него и решите, что для вас важнее — старые законы или жизнь стаи. Но знайте одно: я не оставлю Элис. И если вы отвергнете её, вы отвергнете и меня.
Слова Каэла повисли в воздухе, словно гром, оставив всех в напряжённой тишине. Элис почувствовала, как её пальцы невольно сжались в кулаки. Она знала, что этот момент станет поворотным для них обоих, но она также знала, что Каэл готов идти до конца.
Старейшины переглянулись, и их лица оставались мрачными, словно каменные маски. Аэрон посмотрел на Каэла, его голос звучал почти зловеще:
— Ты сделал свой выбор, Каэл. Теперь очередь стаи решить, кто станет её будущим.
Тишина снова окутала площадь. На этот раз она была предвестником того, что впереди их ждёт борьба, которая изменит всё.
Ночь опустилась над деревней, накрывая её густым покрывалом звёздного неба. Площадь опустела, но напряжение, витавшее в воздухе, не исчезло. Элис и Каэл стояли у края леса, вдали от любопытных глаз, в месте, где можно было наконец выдохнуть. Но вместо облегчения сердце Элис было переполнено тревогой. Их разговор с старейшинами закончился не решением, а угрозой — угрозой раскола стаи и потери всего, за что они боролись.
Каэл молча стоял, опершись спиной о дерево, его взгляд был устремлён на звёзды. Его плечи были напряжены, а челюсти сжаты. Элис знала, что внутри него бушевала буря. Он редко позволял себе показывать слабость, но сейчас его молчание говорило больше, чем любые слова.
— Ты в порядке? — осторожно спросила она, подходя ближе.
Каэл не сразу ответил. Его янтарные глаза, обычно такие живые, теперь выглядели уставшими.
— В порядке ли я? — повторил он с тихой горечью. — Я только что поставил под угрозу всю свою
