Запретная пара - Витания
На мгновение наступила гробовая тишина. Даже ветер стих, как будто сама природа замерла в ожидании.
Но затем Аэрон поднял руку, и его голос снова прозвучал твёрдо:
— Слова красивы, но они не меняют законов. Если ты, Каэл, ставишь свои чувства выше нашей стаи, то ты не можешь быть её лидером. Ты потерял право быть альфой.
Эти слова прозвучали, как гром, разрывающий ночное небо. В толпе начались крики, шёпоты превратились в громкий ропот. Некоторые оборотни возмущённо выкрикивали протесты, другие молчали, глядя на Каэла с тревогой.
Каэл сжал кулаки, его челюсти напряглись, но он держал себя в руках. Его голос был ровным, но в нём звучал вызов:
— Если вы считаете, что я не достоин быть альфой, тогда докажите это. Согласно вашим же законам, это решается в бою.
Старейшины замерли. Аэрон смотрел на него долгим, тяжёлым взглядом, а затем кивнул.
— Хорошо, Каэл. Ты хочешь бросить вызов законам? Мы примем его. Но знай, что последствия этого падут на тебя.
Элис посмотрела на Каэла, её сердце бешено колотилось. Она знала, что этот момент изменит всё.
— Каэл, ты уверен? — прошептала она.
Он обернулся к ней, его взгляд был мягким, но в то же время наполненным уверенностью.
— Я должен, Элис. Не только ради нас, но и ради всей стаи.
Она кивнула, сжав его руку, словно пытаясь передать ему часть своей силы.
— Тогда я буду рядом. Всегда.
Ночь больше не была тихой. Она стала ареной для начала борьбы, которая решит судьбу стаи, их любви и двух миров. Элис знала, что всё, что произошло раньше, привело их к этому моменту. Теперь им предстояло доказать, что их связь сильнее, чем страх и старые законы.
Глава 24. Последний аргумент
Возвращение в деревню было на этот раз совсем другим. Элис и Каэл уже не шли тихо, стараясь не привлекать внимания. Наоборот, их шаги были уверенными, и каждый встречный оборотень останавливался, чтобы посмотреть на них. В руках Каэл держал артефакт, древний диск, который теперь стал символом их борьбы. Слабое голубое свечение, исходившее от него, казалось, будто само по себе привлекало внимание. Это было не просто магическое устройство — это была надежда.
Элис чувствовала на себе взгляды деревенских жителей. Их глаза выражали смесь любопытства, сомнений и страха. Она знала, что для многих её присутствие всё ещё остаётся чем-то чуждым и непонятным. Но внутри неё больше не было того парализующего страха, который она чувствовала в первые дни в стае. Она знала, зачем она здесь, и была готова доказать свою значимость.
— Они ждут нас на площади, — сказал Каэл, не оборачиваясь. Его голос был твёрдым, но в нём чувствовалось напряжение.
Элис кивнула, хотя он не мог этого видеть.
— Мы справимся, — произнесла она, стараясь придать голосу уверенности.
Каэл обернулся, его взгляд задержался на ней. В его глазах горела решимость, но и тень тревоги.
— Это наша последняя возможность, Элис. Старейшины должны услышать нас. Если они не примут истину…
Он не закончил, но её сердце поняло, что он хотел сказать. Если их усилия окажутся напрасными, им придётся сделать выбор, который может изменить всё.
Когда они добрались до центральной площади, там уже собралась почти вся стая. Толпа оборотней образовала круг вокруг каменного помоста, на котором стояли три старейшины. Их фигуры выглядели внушительно даже в простой одежде, а выражения лиц напоминали высеченные из камня маски. Аэрон, главный старейшина, стоял в центре. Его янтарные глаза были полны настороженности, но и скрытой уверенности в своей власти.
— Каэл, ты привёл нас сюда, чтобы снова бросить вызов нашим законам? — начал он, не дожидаясь, пока тот подойдёт ближе.
Голос Аэрона прозвучал громко, и шёпот в толпе мгновенно стих. Все взгляды устремились на Каэла и Элис, которая стояла рядом с ним.
— Я привёл вас сюда, чтобы показать правду, — твёрдо ответил Каэл, поднимаясь на помост. Элис последовала за ним, чувствуя, как напряжение в воздухе становилось почти невыносимым.
Каэл поднял артефакт, и слабое голубое сияние осветило его лицо.
— Это — доказательство пророчества. Этот артефакт активировался благодаря Элис. Он показал нам будущее, в котором люди и оборотни объединяются, чтобы выжить. Это наша судьба. И если вы отказываетесь принять это, значит, вы сами ведёте стаю к гибели.
Шёпот снова прошёлся по толпе, но старейшины остались неподвижными. Аэрон скрестил руки на груди, его взгляд стал холодным.
— Ты говоришь о судьбе, Каэл. Но почему мы должны верить тебе? Почему мы должны верить человеку? Ты забываешь, что стая веками держалась на законах, которые запрещают даже малейшую связь с ними. Человек не может быть частью стаи. Это запятнает нашу кровь.
Элис почувствовала, как её сердце замерло. Эти слова, наполненные холодной яростью, были направлены прямо на неё. Но прежде чем она успела что-то сказать, Каэл шагнул вперёд.
— Запятнает? — его голос прозвучал громко, с нотками гнева. — Элис не запятнала нас. Она спасла нас. Без неё мы не добрались бы до этого артефакта. Она доказала свою преданность стае больше, чем многие, кто родился в ней. Вы отказываетесь видеть это, потому что цепляетесь за страх. Но страх не спасёт нас, Аэрон. Он уничтожит нас.
Аэрон вскинул подбородок, его голос прозвучал резко:
— И ты думаешь, что твоя любовь к ней делает тебя лучше? Это делает тебя слабым, Каэл. Ты ставишь свои чувства выше законов стаи, выше её безопасности.
Элис почувствовала, как внутри неё разгорается огонь. Её сердце было переполнено эмоциями, и она больше не могла молчать.
— Вы называете это слабостью, потому что боитесь силы, которую вы не можете понять! — её голос раздался громче, чем она ожидала. — Я пришла сюда не для того, чтобы разрушить вашу стаю. Я пришла, чтобы спасти её. Вместе с Каэлом. Вы говорите, что законы вас защищают, но законы не спасут вас от мира, который меняется. Вы можете отвернуться от меня, но вы не можете отвернуться от истины.
Толпа замерла, и даже старейшины на мгновение перестали говорить. Аэрон изучал Элис с напряжением, словно пытаясь понять, насколько серьёзно она верит в свои слова.
Каэл посмотрел на неё, и в его глазах читалась гордость. Он снова обратился к старейшинам.
— Если вы не примете её, я откажусь от своей позиции альфы.
