Лорен Кейт - Обреченные

Затем раздался свист: тень сжималась, медленно складываясь сама в себя. Вскоре вся она приняла размеры и форму большой коробки. И зависла над самыми кончиками их пальцев.

— Ты это видишь? — задохнулась Шелби.

Ее голос был едва слышен за издаваемым тенью шумом.

— Гляди, там, посередине.

Как и на занятии, темная пелена как будто спала с вестника, открыв невыносимую вспышку цвета. Люс заслонила ладонью глаза, наблюдая за тем, как яркий свет успокаивается внутри теневого экрана и складывается в смутное расфокусированное изображение. А затем наконец в отчетливую картинку приглушенных тонов.

Они увидели гостиную. Спинку синего клетчатого кресла с поднятой подставкой для ног и изрядно потрепанным нижним углом. Старый телевизор в деревянной обшивке, показывающий повтор сериала «Морк и Минди» с выключенным звуком. Толстого джек-рассел-терьера, свернувшегося на круглом лоскутном коврике.

Затем распахнулась дверь, ведущая, судя по всему, из кухни. В комнату вошла женщина, старше, чем была бабушка Люс, когда умерла. Бело-розовое узорчатое платье, белые кеды и очки с толстыми стеклами на шнурке на шее. В руках она держала поднос с нарезанными фруктами.

— Кто эти люди? — вслух удивилась Люс.

Когда пожилая женщина поставила поднос на журнальный столик, из-за кресла протянулась рука, покрытая старческими пятнами, и выбрала ломтик банана.

Люс подалась вперед, чтобы лучше видеть, и фокус изображения сдвинулся вместе с ней. Словно объемная панорама. Она даже не заметила сидящего в кресле старика. Очень худого, с несколькими тонкими пучками седых волос и темными пятнами по всему лбу. Его рот двигался, но девочка ничего не слышала. Ряд фотокарточек в рамках выстроился на каминной полке.

Свист в ушах Люс сделался громче, таким неприятным, что она невольно поморщилась. Хотя она ничего не делала, только задумалась об этих фотографиях, изображение в вестнике резко приблизилось. Девочке показалось, что она потянула шею, неловко дернувшись, а одна из карточек придвинулась почти вплотную.

Тонкая позолоченная рамка, запыленное стекло. За ним — маленькая фотография с изящной зубчатой каймой вокруг пожелтевшего черно-белого изображения. И на нем двое: она и Дэниел.

Затаив дыхание, она рассматривала собственный портрет, на котором выглядела чуточку младше, чем была сейчас. Темные волосы до плеч, завитые и убранные заколками. Белая блуза с круглым воротничком. Широкая юбка колоколом, спускающаяся до середины икр. Рука в белой перчатке сжимает кисть Дэниела. Тот смотрит прямо на нее и улыбается.

Вестник задрожал, затем затрясся; потом изображение в нем начало мерцать и погасло.

— Нет! — вскрикнула Люс, изготовившись нырнуть следом.

Ее плечи коснулись краев вестника, но дальше ей продвинуться не удалось. Волна пронизывающего холода отбросила девочку назад, оставив кожу влажной на ощупь. Чужая рука стиснула ее запястье.

— Только не надо безумных идей, — предостерегла ее Шелби.

Слишком поздно.

Экран потемнел, и вестник выпал из их рук на землю, разлетевшись на осколки, словно расколотое черное стекло. Люс подавила стон. Ее грудь тяжело вздымалась. Ей казалось, что какая-то ее часть умерла.

Опустившись на четвереньки, она прижалась лбом к земле и перекатилась на бок. С того момента, как они приступили к делу, заметно похолодало и стемнело. Часы на запястье сообщили ей, что перевалило за два часа дня, но в лес-то они вошли еще утром. Глянув на запад, в сторону опушки, Люс обратила внимание на разницу в том, как солнце освещает общежитие. Вестники глотали время.

Шелби растянулась на земле рядом с ней.

— Ты в норме?

— Я в растерянности. Эти люди… — отозвалась Люс и прижала ладонь ко лбу, — Я понятия не имею, кто они такие.

Шелби с явной неловкостью прочистила горло.

— А ты не думаешь, что, хм… ты, возможно, знала их прежде? Скажем, давным-давно. Скажем, возможно, они были твоими…

Люс подождала окончания фразы.

— Моими кем?

Тебе что, и впрямь не пришло в голову, что это были твои родители из другой жизни? Что так они выглядят сейчас?

Люс разинула рот.

— Нет. Погоди, ты имеешь в виду, что у меня были разные родители в каждой из прошлых жизней? Я думала, Гарри и Дорин… я предполагала, что они были со мной все время.

Внезапно ей вспомнилось кое-что, сказанное Дэниелом, — его слова насчет ее матери, плохо варившей капусту в той прошлой жизни. Тогда девочка об этом не задумалась, но теперь это обрело больше смысла. Дорин превосходно готовила. Об этом знала вся восточная Джорджия.

А это означало, что Шелби наверняка права. Должно быть, у Люс наберется целая толпа прошлых семей, которых она не в состоянии даже вспомнить.

— Какая же я дура, — заключила она.

Почему она не уделила больше внимания тому, как выглядели старики? Почему не ощутила ни малейшей связи с ними? Люс чувствовала себя так, как будто прожила целую жизнь и лишь теперь выяснила, что ее удочерили. Сколько раз ее передавали новым родителям?

— Это… это…

— Полный бардак, — закончила за нее Шелби. — Знаю. С другой стороны, тебе, возможно, удастся сберечь кучу денег за психотерапию, если ты вспомнишь все свои прошлые семьи и осознаешь все сложности, которые были у тебя с сотнями матерей до нынешней.

Люс зарылась лицом в ладони.

— То есть если тебе, конечно, нужна психотерапия, — вздохнула Шелби, — Прости; уж кто бы говорил…

Она подняла правую руку, затем медленно ее опустила.

— Знаешь ли, Шаста не так уж далеко отсюда.

— Какая еще Шаста?

— Гора Шаста, в Калифорнии. Всего несколько часов езды в ту сторону.

Шелби ткнула большим пальцем руки куда-то на север.

— Но вестники показывают только прошлое. Какой смысл отправляться туда сейчас? — удивилась Люс, — Они, вероятно…

Ее подруга покачала головой.

— Прошлое — понятие растяжимое. Вестники показывают любое, от самого отдаленного и вплоть до событий, происшедших секунды назад, а также все, что между. Я заметила на столе в углу ноутбук, так что вполне вероятно… ну, ты понимаешь…

— Но мы же не знаем, где они живут.

— Ты, может, и не знаешь. Что до меня, я пригляделась к их почте и высмотрела адрес. И запомнила. Двенадцать девяносто один, Шаста, Шайр-серкл, дом тридцать четыре, — сообщила Шелби, пожав плечами, — Так что, если тебе захочется их навестить, мы успеем обернуться туда и обратно за день.

— Точно, — фыркнула Люс.

Ей отчаянно хотелось съездить к ним, но это казалось попросту невозможным.

— Но на чьей машине?

Шелби нарочито зловеще рассмеялась.