Александр Арбеков - О, Путник!
— Плохой совет, Учитель, — вздохнул я. — Зачем увеличивать количество несчастных людей? Нас и так много на этом свете. Врать, обманывать, внушать ложные надежды и разочаровывать, — это не мой удел.
— Может быть, может быть, — усмехнулся ТОСИНАРИ. — А, вдруг ты не достигнешь стадии разочарования и сумеешь кого-то очаровать, и очаруешься сам и познаешь счастье? Чем чёрт не шутит… Как там у вас, у русских: «Клин клином вышибают».
— Ладно, оставим пока мои проблемы, — вздохнул я. — Как Вы-то поживаете, чем занимаетесь?
— Да, ты знаешь, почти ничем, — нахмурился Учитель. — Мне никак не удаётся связаться с Агентством по Контактам. Такое ощущение, что оно перестало существовать! Как отправил в него последних выпускников Школы, так всё и закончилось. Полная тишина. Тренирую сейчас десяток молодых ребят, читаю, медитирую, созерцаю рассветы и закаты, думаю, пишу философский трактат. Пенсии мне вполне хватает. Живу один. Почти один…
— Не скучно, Учитель?
— Честно говоря, скучно! Конечно же не хватает драйва, движения, стремлений, эмоций, ну, и всего такого, — ТОСИНАРИ задумчиво и тоскливо посмотрел на картину с видом горы Хиэй. — Ты помнишь, как мы лихо расправились с террористами, которые захватили тот торговый центр в Токио!? Как же его название?
— «Застава Встреч», — улыбнулся я. — Да, господин Томонори, владелец центра, являлся истинным эстетом и искренним ценителем поэзии.
— Почему являлся?
— Через месяц босса нашли мёртвым, голым и расчленённым на берегу океана в районе мыса Инубо.
— Печальный конец…
— Любой конец печален, Учитель…
— Да, уж…
— Да…
Мы снова некоторое время помолчали, продолжая созерцать славную гору Хиэй.
— Слушай, ПУТНИК, а что это мы всё обо мне, да обо мне!? — вдруг заволновался ТОСИНАРИ. — Ты-то как? Я сейчас не о твоих бабах, а конкретно о твоей жизни и о судьбе. Что там с Пузырём? Слышал, что кружили над ним какие-то инопланетные объекты, были взрывы. ООН потом объявила, что всё это являлось иллюзией, оптическим обманом, мистификацией. Кто-то там что-то испытывал, напутал и перепутал… Как всегда, Америка, Россия и Китай сцепились, поспорили друг с другом на Генеральной Ассамблее ООН, подёргались, повозмущались, сделали пару заявлений, отправили несколько нот протеста и разбежались в разные стороны. И всё…
— Учитель, а Вы, случайно, ничего не слышали о недавних событиях на Хоккайдо?
— Вообще-то, если ты заметил, телевизора у меня нет. Интернетом не владею, — поморщился ТОСИНАРИ. — Читаю классическую литературу и газеты. Но они доставляются к нам с некоторым опозданием. Соберёмся утром и вечером с соседями в парке на набережной, позанимаемся гимнастикой, поговорим, обменяемся новостями, — и по домам. Зачем отвлекаться на разную ерунду, если рукопись, труд моей жизни ждёт!?
— Резонно, резонно… — пробормотал я. — И что из классики вы прочитали за последнее время, Учитель?
— Ещё раз обратился к Достоевскому. «Записки из мёртвого дома» и «Братья Карамазовы». Гениально, плотно, фактурно, тревожно, душу продирает до самого нутра…
— А я вот уже полгода почти ничего не читаю и не пишу, — произнёс я печально и глухо. — Занимаюсь какой-то ерундой, маюсь, дёргаюсь, мечусь, разрываюсь, плету интриги, постоянно сражаюсь, брожу туда-сюда в полной растерянности, ни в чём не вижу смысла. Вроде бы движение есть, а ради чего оно? В конце концов, ну, осуществится моя заветная мечта, — найду я край Вселенной, ну, осознаю что-то такое глобальное, особенное, а дальше? Всё равно общей картины мне, увы, понять не суждено и не дано. Буду слепо бродить среди фрагментов, осколков, — вот и всё. Сложить целостную и гармоничную мозаику из тысяч разрознённых частей, знать достоверно и полно всё способен только Бог. Учитель, вы, наверное, слышали знаменитую притчу о слоне и слепцах?
— Напомни мне её, ПУТНИК.
— Так вот, — я вяло отхлебнул из бокала виски, который потерял прохладу и вместе с нею весь свой шарм, и превратился в обычный, вполне заурядный и гадкий самогон. — Как-то три слепца спорили о том, как выглядит слон. «Он массивный и шершавый. Похож на колонну, уходящую в небо», — заявил один слепец. «Нет, он не толще моей руки, может сворачиваться кольцом, а на конце он очень нежный», — усмехнулся другой слепец. «Неверно!», — возмутился третий слепец. — «Он тонкий и изогнутый, но при этом твёрд и гладок, как отполированный камень!». Все трое были правы. Один ощупывал ногу слона, другой касался хобота, а третий дотянулся до бивня…
— Да, интересная и поучительная притча, — улыбнулся ТОСИНАРИ. — Так всё-таки, как ты живёшь, ПУТНИК, чем занимаешься?
— А не вспомнить ли нам былое, Учитель? Давайте немного разомнёмся, встряхнёмся, а!? — я достал из футляра, лежащего сбоку от меня, меч по имени ЭКСКАЛИБУР.
— Какая красота! — искренне восхитился ТОСИНАРИ. — Какая сталь, а как он сбалансирован! Откуда это чудо?
— Из Пузыря, Учитель, откуда же ещё, — улыбнулся я, польщённый похвалой. — Этот меч выковали Мастера Первой Горы Первой Провинции Первого Острова. Графиня этой Провинции является одной из трёх моих любимых женщин.
— Да, сынок, увяз ты по горло! — весело произнёс ТОСИНАРИ, встал, подошёл к полке со своими мечами, выбрал один из них. — А кто вторая?
— Лучше спросите, кто первая! — в отчаянии воскликнул я, ускоряясь и делая мгновенный выпад вперёд.
ТОСИНАРИ с грациозной лёгкостью ушёл в сторону и почти невесомо коснулся ЭКСКАЛИБУРА, чуть не выбив его из моей руки.
— Да что же с тобой такое?! Сосредоточься! — Учитель возмутился искренне и не на шутку. — И всё-таки, кто вторая?
— Вторая?! — я заскрежетал зубами и ещё более ускорился. — Вторая — развратная и вздорная сучка из далёких, далёких и неведомых вам краёв! У неё конопатый нос, пшеничная чёлка, идеальная фигура, совершенные ноги с тонкими лодыжками! Ненавижу! Дура!
— Ну, с третьей всё более-менее ясно, — буркнул ТОСИНАРИ, с лёгкостью отбив мой всесокрушающий верхний удар. — Оставь ИСЭ в покое! Кстати, напоминаю тебе, что у неё великолепные густые волосы, красивые ноги и идеальные лодыжки, что не свойственно японкам!
— Вот что меня и бесит, Учитель! — я ещё более ускорился и попытался провести боковой удар справа, но у меня ничего не получилось. — Все три женщины идеальны. Вы бы видели изумрудные глаза ГРАФИНИ, её роскошные волосы и тяжёлую, но упругую грудь!
— О, полная, хорошо слепленная женская грудь — моя слабость, — заявил ТОСИНАРИ, поднырнув под меня сбоку, и резким ударом выбил из моей руки ЭКСКАЛИБУР. — Однако, твоё мастерство владения мечом значительно возросло с тех пор, как мы виделись последний раз! Поддался мне, признайся?
