Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова
– Попробовала бы она взять. Я бы ей все лохмы повыдирала.
– Имя, вспомни имя.
– Мадам… – Дженни постучала пальцем по губам. – Мадам Куркума, кажется. Или нет. Ее имя напоминало название восточной пряности. На нашей улицы индус держит лавку. Как прохожу, обязательно чихаю. А он зазывает: «Карри, зира, имбирь, куркума!» Вот! Вспомнила. Я еще посмеялась, а она обиделась. Ее звали мадам Карри.
– Может, Каррик?
– О, да! Точно! А что? Я как чувствовала, что с ней случится скандал.
– С ней случилась смерть, – я протянула Дженни свернутую в несколько раз страничку бульварной газеты. Я спрятала статью в карман, чтобы показать Бенджамину, как только тот появится.
Вот еще одно доказательство, что туман не просто так предупреждает меня. Человечек с ипподрома, чудом избежавший смерти, Беатрис, теперь мадам Каррик, у которой в видении сначала вспыхнули волосы, а потом сгорела она вся.
– Какая нелепая и страшная смерть, – Дженни вернула мне газетный листок.
– Обрати внимание, что это третий наш клиент, который попал в неприятность. Если, конечно, смерть можно назвать неприятностью.
– А все из–за того, что вы связались с вампиром, – Дженни продолжила гнуть свою линию. То радовалась, что я с ним рассталась, теперь внушает, что все беды от него.
А вдруг она права? Я снова вернулась к размышлениям, а не замешаны ли здесь родственники графа? Лорд Бенджамин Найтинген бессмертен, поэтому титул графа Винтершира наследники не получат. Власть и деньги клана навсегда останутся в его руках, а «дальние», в силу времени, потомки живут в его замке на птичьих правах.
Бенджамин не гонит их только потому, что не жаден. Но если сделать из него преступника, а еще лучше убийцу, то можно добиться того, что ему присудят осиновый кол. Другого способа смерти для вампира и перехода его богатства к прямому наследнику нет.
Надо бы поинтересоваться, кто первый стоит в очереди на графский титул.
Но все равно одно с другим не вяжется. Беатрис еще могла бы быть на совести вампира, но каким боком граф или его родственники относятся к мадам Каррик и джентльмену в шотландке? Тут скорее полиция заинтересуется мной, если увидит совпадение: оба клиента до трагического случая посещали мой салон.
Но вот еще один вопрос, который не давал мне покоя: кому понадобилось красть наши записи? Может, это конкуренты хотят развалить мое прибыльное дело? Мне самой стало смешно от такого предположения. Прибыльное. Да, гадание закрывало острые нужды, но даже кэб я себе позволить не могла.
А вдруг я ткнула пальнем в небо и узнала чью–то очень страшную тайну? Тогда становится понятно, почему украли записи. Без них мы никогда не вспомним «того самого» клиента, с кого начались наши несчастья.
Пролетели суббота и воскресенье. Мы провели их в нервном ожидании развития событий, но ничего особенного не произошло: ни вампир, ни полиция у нашей двери не появились. Дженни бегала покупать газеты, как только слышала мальчишеские голоса, но бульварные издания, хоть и упоминали убийство Беатрис, смаковали все те же детали.
В понедельник и вторник я тоже в салоне не появлялась, поскольку кто–то сорвал с двери объявление и вывел черной краской ругательство, сопровождаемое тремя восклицательными знаками. «Гулящая девка». То ли оно спугнуло наших клиентов, то ли вмешались злонамеренные силы, но никто на прием к «знаменитому» медиуму не записался. Не пришли даже те, кто был перенесен с прошлой недели.
Пенсы летели и складывались в шиллинги, и я уже посматривала в сторону шкатулки с драгоценностями от Бенджамина. Очень быстро закончилась моя независимость от мужчин. Лучше бы я пошла в гувернантки.
– Это крах! – с порога заявила Дженни, вернувшись домой. Она убила два дня на покраску двери. Один слой не справился с оскорбительными словами, пришлось и сегодня махать кистью. – На завтра тоже не
