Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова
Дженни, помыв посуду, торопливо развязала фартук. Не женщина, а клад.
– Я сбегаю в салон, а заодно принесу свои вещи, раз уж мы решили жить вместе. И вам хорошо – вы будете не одна в большом доме, и мне не придется платить за съемное жилье.
Я принесла кошелек и дала Дженни пару шиллингов мелочью на расходы: на кэб, на мастера, на новые замки. Она пересчитала. Подняв глаза к потолку, зашептала, попутно загибая пальцы. До меня доносились обрывки фраз: «Семь пенсов на хлеб… а если еще пенни, то… но как без молока…».
Когда все умственные подсчеты были сделаны, Дженни прямо посмотрела на меня.
– Если поторговаться с мастером, то денег хватит еще и на рынок. У вас запаса продуктов совсем нет. А нас теперь двое.
Я вздохнула и добавила еще шиллинг. Нас же теперь двое.
Пока секретарь улаживала срочные дела, я вернулась в гостиную и собрала рассыпанные по полу газеты. Сложила их в аккуратную стопку и принялась изучать. Нет, ничего нового о бедняжке Беатрис я не надеялась узнать, но вспомнила, для чего, собственно, попросила купить сегодняшние газеты.
Меня интересовали несчастные случаи, произошедшие с момента появления в моем салоне загадочного тумана. А ведь и вчера он, приняв образ мальчишки, предупредил, что над моей клиенткой нависла беда.
Когда Беатрис вдруг потеряла сознание, а вампир едва успел подхватить ее, я закатила глаза. Ни на полпенни не поверила, что ей стало плохо. А вдруг никакого притворства не было? Правильно говорят, обморок – это маленькая смерть. Леди Шелди будто отрепетировала ее перед основной и окончательной.
Да, ее гибель потрясла меня, но не настолько сильно, чтобы убиваться и лить слезы.
Переворачивая страницу за страницей, я пробегала глазами по заголовкам, но ничего стоящего внимания не находила. Пока не наткнулась на нечто странное. «Французские волны стали причиной смерти мадам Каррик».
В статье описывался трагический случай с участием новомодной французской плойки, которую охотно применяли любительницы волнистых волос. Некая мадам Каррик переусердствовала с нагревом щипцов на горелке, и мало того, что лишилась части волос, так еще умудрилась прижечь себе ухо. Мучаясь от боли, она не нашла ничего лучшего, как окунуть голову в ведро с холодной водой. А когда потянулась к полотенцу, чтобы замотать волосы, задела мокрой рукой электрический шнур, проложенный по стене, что привело к мгновенной гибели.
Нелепая, конечно, смерть. Но каждый из нас мог оказаться на месте мадам Каррик. Провода с приходом электричества провели чуть ли не в каждый дом. Я еще раз взяла себе на заметку быть осторожной. Лучше уж свечи. Пусть не так много света, но как–то привычнее.
Когда вернулась секретарша, я получила полный отчет и помогла разложить на кухне продукты. После чего мы отправились выбирать Дженни комнату. Ей понравилась светлая детская. Правда, она была без мебели, но в особняке ее хватало, поэтому я разрешила взять любую, кроме той, что натащил в дом вампир.
Да, еще год назад я мечтала о ребенке, но не случилось. Генри не успел, а с Бенджамином даже при всем желании не получилось бы забеременеть. Да и вряд ли он захотел бы возиться с маленькими детьми. Ему за столько веков даже законные отпрыски надоели.
Я, прислонившись спиной к дверному косяку, наблюдала, как Дженни вешает на окна занавески. Кровать и тумбу мы уже притащили и установили так, чтобы новой хозяйке комнаты было удобно. Переведя взгляд на электрический выключатель, я вспомнила случай с мадам Каррик.
– Дженни, дня три–четыре назад к нам приходила дородная женщина. Ты еще усомнилась, что она поместится на стул, и принесла ей табурет. Напряги память, как ее звали? Мне она не представилась.
– А, та самая, что потребовала назад деньги? – Дженни спрыгнула с подоконника и поправила занавеску. Счастливо вздохнув, села на кровать и огляделась. Ей все нравилось.
– И ты отдала?
