Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова
— Хочешь, можно попробовать выяснить?
Я снова отстранилась, и посмотрела ему в глаза. Чувствовала, как его тепло отогревает, дает уверенность… Как же хорошо, что он оказался рядом сейчас! Я бы не вынесла этого в одиночку. Мне некому было бы позвонить и попросить спасти от себя самой.
— Рин?..
Я сморгнула остекленевший взгляд и коротко коснулась своими губами его губ, а потом уперлась лбом в его, и мы замерли, успокаивая дыхание друг друга.
— Спасибо… — прошептала.
— Не за что. — Его взгляд все ещё был наполнен тревогой и пониманием. — Ты, наверное, не захочешь вернуться в ту комнату…
Увы. Теперь она будет напоминать мне ужас этого открытия. Я виновато поморщилась, кивая.
— Ну пошли в другую ванную. — И Миша подхватил меня на руки.
— Осторожно, я там воды налила, — рассеяно прошептала я.
Он отнес меня наверх и, пройдя коротким коридором, внес совсем в другую комнату. Тут было уже не так разнообразно — без тропического уголка в ванной и слишком лаконично, но вполне по-мужски уютно. Михаил усадил меня на широкий край ванной и включил воду.
— Я тебя оторвала от чего-то, — смутилась я и закусила губы.
— Давал Дзери задание, — вздохнул он. — Нет, не оторвала. Я побуду с тобой.
Он не спросил. Просто поставил перед фактом, но внутри совсем все отогрелось, и я улыбнулась.
— Может, выпить хочешь? — предложил он.
— Хочу, — кивнула я.
— А что пьешь?
— А я не пью…
Он удивленно вздернул бровь.
— Ну, я просто не пью, не с кем особо было и желания не было. А сейчас хочу выпить.
— Понятно, — усмехнулся он. — Придумаем что-нибудь. Залезай в воду.
Меня залило жаром, будто я первый раз перед ним раздеваюсь. А чувствовала себя именно так. Сердце забилось быстрее, зато страха почти не осталось.
— А если отец жив? — попробовала поразмышлять я.
— Рин, лучше не питать иллюзий. Шансы, что у тебя где-то есть настоящий отец, о котором можно мечтать, почти нулевые, — не стал он поддерживать мои иллюзии, безошибочно их раскусив.
— Ты прав, — кивнула я. — Но было бы здорово…
— Да.
Когда Михаил вышел, пообещав вернуться через десять минут, мне цинично подумалось, что общий враг — беспроигрышный вариант для объединения враждующих сторон. Но мысль эта не прижилась. Я же знаю Мишу не первый день. Все, что он сейчас сделал для меня, умел только он — быть рядом, быть честным и готовым нести ответственность за последствия своей честности.
Но как же сладки были иллюзии! Мне представилось, что я нахожу отца. И что он знал обо мне, и любил маму когда-то, но у них не сложилось. А мама конечно же любила его. Но мимолетная слабость прошла, а я осталась. И конечно же моему настоящему отцу говорить об этом нельзя было. Оборотни не позволяют лишить себя ребенка…
— Рин?
Я очнулась от фантазий и подняла взгляд на Мишу. Он переоделся в домашние вещи — мягкие штаны, безразмерную футболку — и принес аптечку.
— Я буду начинать пить с аптечного спирта? — усмехнулась я.
— Ты локти себе стесала, — не оценил он моей дурацкой шутки.
А я и правда не заметила этого. Как и того, что у меня все сильней болит плечо. Я потерла его, забывшись, и Миша это сразу заметил:
— Сильно болит?
— Нет, просто ушибла.
— Хочешь, я попрошу Хана снять ошейник? — вдруг предложил он, опускаясь у ванной на колени.
— Нет, — мотнула я головой, даже не задумавшись.
Все, что между нами сейчас происходило, казалось просто невероятным стечением обстоятельств и факторов и было мне очень нужно. Ошейник — одно из немаловажных условий. Без моих сил я могу быть для Миши слабой женщиной, которую он таскает на руках при малейших угрозах. А взрослую сильную ведьму таскать надобности не будет.
— Почему? — настороженно поинтересовался он.
— Я не хочу пока что ничего менять.
Он долго на меня смотрел, и взгляд его мне не нравился.
— Я не намерена причинять тебе вред, — прошептала я, чувствуя, как страх вонзается ледяными иглами в вены.
— Если бы я так думал, я бы не предложил…
— Предложил бы. Ты думаешь, что я стану твоей конечной точкой, за которой жизнь уже не продолжится. И готов принять такой, какая есть…
— Я же просил тебя перестать быть доктором, — улыбнулся он вдруг тепло. — Мы оба фаталисты. Ничего не попишешь.
— Поэтому, не надо.
— Понимаю, — расслабленно заключил он. — Как скажешь.
— Ты можешь вернуться к Дзери, — улыбнулась я вымотано.
— Уверена? — вздернул он бровь, пытливо вглядываясь в мое лицо.
— Да.
— Ладно.
Миша принес мне одежду и оставил двери открытыми, чтобы я могла его звать. А я не спеша отогрелась в воде и привела себя в порядок, раздумывая. В том, что я права относительно своего отца, сомнений почти не было. Это как знать правду всю жизнь, но предпочитать в нее не верить. Мне и так было сложно все это время, и усложнять свою жизнь не было сил.
Я вышла в спальню, осмотрелась и выглянула в окно. Как же тут хорошо! Теплые лучи заката так ярко жгли осенний леса, что у меня аж в груди защемило, а на губах ожила улыбка. Давно я так не улыбалась, по-настоящему радуясь моменту. Я спустилась по лестнице, скользнула в кухню, по-хозяйски собрала себе тарелку из всяких нарезок и булочек и направилась обратно на веранду. От прохладного ветерка помощник Михаила тут же предложил мне плед. Конечно, никто тут меня без присмотра не оставит, но это и не напрягало. Я даже воспользовалась этим — попросила чашку чая и устроилась в большом кресле с удобством. Не хватало только запаха дыма от какого-нибудь костра и кота на коленях.
Но меня будто услышали:
— Мы тебе не помешаем? — На колени мне прыгнул Дали, и на стол с противоположной стороны посыпался дождь из восковых карандашей. — А, черт…
Михаил досадливо сгреб их в сторону и положил рядом несколько потрепанных альбомов. Дзери смущенно мне улыбнулся и, подхватив ближайший стул, спустился с ним в сад.
— Еду только себе сами тащите, — глянула я на Мишу с усмешкой.
