Чужие маски - Галина Дмитриевна Гончарова
Потом она скорчилась на траве, но дать себе волю не посмела.
Как было бы хорошо!
Закричать, забиться в истерике, в конвульсиях, взвыть так, что Альдонай с небес выглянет...
Нельзя.
Держись, Аля, держись... ты должна!
За тобой твой малыш!
И Иртон.
И...
И даже Лофрейн, которому нужна помощь!
Расселась, идиотка!
Лиля выругалась еще раз и пошла к Тони. Пока он в бессознательном состоянии, самое время осмотреть его рану.
❖ ❖
Спустя полчаса обстановка на поляне поменялась.
Трупы были в одной стороне, Тони Лиля кое-как перекатила на плащ и утащила на другой конец поляны. Не рядом же с этими оставаться... они и при жизни-то воняли, а уж после смерти — как стадо очумевших скунсов. И костер надо разжечь, и устроиться хоть как-то...
Лиля все же была врачом.Медиком до кончиков волос, и сейчас она отлично понимала перспективы.
Энтони обречен.
Рана в живот — здесь это приговор. Сколько ему осталось?
Она бы поставила на несколько суток. И то...
Как бедняга будет мучиться последние дни, лучше даже не думать. Явно разорван кишечник, рогатина — такое гадкое оружие, она калечит насмерть, с такими ранами, не факт, что удалось бы спасти и там, в двадцать первом веке.
Разрезать, удалить, промыть, зашить, обколоть антибиотиками — и то, ни один хирург не дал бы гарантии.
А здесь?
Когда содержимое кишечника оказалось в брюшной полости, а у тебя ничего рядом нет? Нож вместо скальпеля, ниток разве что из рубашки надергать, из нижней, только вот ничего это не даст. Лиля отлично видела, что Энтони обречен. Это безвыходная в данном случае ситуация.
Нет антисептиков, антибиотиков, нет — ничего нужного!!!
Будет она что-то делать, не будет, а конец один.
Женщину обуяла ярость.
Суки! Твари!
Да чтоб вы сдохли!!!
Хотя вы и так сдохли.
Чудовищно? Но здесь и сейчас Лилей владели боль, горечь, ярость и ненависть. Ей хотелось хоть как-то выплеснуть это отчаяние, и почему бы не на подонках, которые помешали им?
Негодяях, которые отняли жизнь в общем-то неплохого парня Тони, барону еще было бы жить да жить...
Ладно, Лиля готова была сама его убить! Но раньше! Раньше ведь!
Что изменилось?Когда?
Она так этого и не уловила. Может, тогда, когда они спали вместе под корнями выворотня, а наверху бушевала гроза? И барон обнимал ее, пытаясь согреть.
Может, когда они отбивались от волка?
Когда занимались любовью, жадно и отчаянно?
Когда вместе шли по лесу? К людям?
Или только сейчас, когда Тони жизнь положил, защищая ее?
Лиля не знала ответа. Но точно знала, что Энтони занял свое место в ее сердце. А теперь ее лишают шанса с ним разобраться. Один удар — и ничего. И пустота, и темнота...
По крайней мере, Тони верит в Альдоная...
Лиля погладила Тони по волосам.
— Вот так... добить я их добила. А дальше как?
— Умница, девочка.
Энтони открыл глаза.
* ❖ ❖
Ее сиятельство так резко наклонилась к Энтони, что в спине что-то хрупнуло.
— Тони!
— Лили, ты цела?
Мужская рука нежно коснулась лица Лилиан, на белой коже остались кровавые следы, но Энтони не придал этому значения.
Какие мелочи! Ему не так много осталось, чтобы привередничать.
— Да. Со мной все в порядке.
— Ты их всех добила?
-Да.
— Молодец, хорошая моя. Боюсь, дальше тебе придется идти одной.— Тони...
Лиля едва сдержала слезы.
Черт побери! Альдонай, чтоб тебе всех верующих разом услышать, это несправедливо!!! ЗА ЧТО!?
Ответ Лилиан примерно представляла, но ее возмущения это не умаляло.
— Все хорошо. Я не планировал жить вечно, хотя надеялся подождать с этим приключением еще лет сорок — пятьдесят.
И он же еще и шутит. И утешает ее...
Лиля шмыгнула носом. Слезы так и хлынули потоком, и прошло минут двадцать, прежде, чем Лиля поняла, что ревет на плече у раненого мужчины, а тот хоть и кривится, но не отстраняется.
— Лили....
— Прости. Тебе больно, я знаю...
— Обезболивающего у тебя нет. Увы.
— Я сейчас у них обшарю карманы, — решила Лилиан.
— Подождет, ничего с ними не случится. Лили, ты док- торус. Сколько мне осталось?
— Сутки, может двое-трое, — не стала лгать Лилиан.
Тони посмотрел на свой живот.
— Странно. Боли почему-то почти не чувствуется.
Лиля прикусила губу.
— Холодно?
-Да.
Поврежден позвоночник?
Кровопотеря?
Сильная?
Безусловно. Но...
— Кажется, тебе повредили какой-то крупный сосуд.
— Это плохо?
— В твоем положении? — позволила себе горькую улыбку Лиля. — Это уже никак. Разве что умрешь раньше...— Жаль. Вообще жаль, что так сложилось. Безумно жалко... Прости меня, умоляю.
— За то, что умираешь? Не прощу, и не надейся.
— За то, что похитил тебя. А за смерть... в ней я не волен. Хотел бы остаться, да не дадут.
Лиля коснулась пальцем губ Энтони.
— Ерунда. Знаешь, я даже рада, что смогла узнать тебя.
— Я тоже счастлив... Лили, я хотел сказать тебе. Если бы это быдло нам не помешало, я хотел сделать тебе предложение.
- ЧТО?!
А что еще могла сказать Лилиан?
— Я люблю тебя. Я никогда и никого не любил, а тебя люблю. Если б ты знала, как я мучился, как ревновал, как хотел убить твоего мужа.... Он нашел тебя первым! И выпустил из рук такой бриллиант! Он должен был унести тебя в свой замок и охранять! А он... дурак! Но ему так повезло, слишком повезло... а мне — нет. Судьба сдала не те карты.
Лиля прикусила губу.
В ее голове медленно появлялась безумная идея. Но...
Почему бы — нет?
Пусть боги, если они есть, потом покарают ее за ложь, но здесь и сейчас она может сделать лишь одно, чтобы мужчине было полегче. И она это сделает.
— Тони, судьба сдала тебе еще одну карту.
— Да? И какую же?
Лиля коснулась живота.
— Ты так и не понял? Внутри меня растет ребенок. Твой ребенок.
Здесь и сейчас Лиля не задавалась вопросами морали и нравственности. Она не думала ни о чем и ни о ком. Существовал только этот зеленоглазый красавец, которыйтак несправедливо и обидно уходил в самом расцвете сил. Не успев — ничего.
Ни оставить детей, ни осчастливить кого-то из женщин...
После него не оставалось следа на земле, а здесь — здесь это было очень важно. Лиля отдавала ему то, что было у нее. Надежду
